Жизнь

logo
Жизнь

Богослов и церковный писатель В.И. Экземплряский

В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков

(Ин. 1, 4)

Говорить или писать о жизни — значит говорить или писать о том, что наиболее нам близко и наилучше известно из внутреннего нашего опыта, и вместе с тем о том, что необъятно широко и бездонно таинственно. Поэтому и говорить о жизни в одно и то же время и очень легко, и бесконечно ответ­ственно. Первое — потому, что для этого не нужно десятки лет учиться, читать сотни книг и говорить красноречиво, ибо жизнь внутри нас есть. Второе — потому, что жизнь неизмеримо больше нас, что жизнь — это мир весь — видимый и невидимый, а наше сознание и наше сердце отражают какую-то крошечную часть этого великого и необъятного , бытия. И еще: легко говорить о жизни потому, что сердце сердцу весть подает [1], что наш внутренний опыт оказывается чудно близким и понятным для других людей. Но и трудно это. Если говорить о том, что всем известно и понятно, то покажется пош­лым или скучным. А если толковать о том, что узна­лось с трудом, долгим и скорбным опытом, то легко вызвать недоверие и сомнение.

Не поэтому ли так почтительно изучают люди учение мудрецов и так мало следуют этому учению в жизни? И кажется мне, что если и можно решать­ся писать о жизни, то прежде всего писать и рас­сказывать о ней как бы для себя самого, так, как если бы никто вас не слушал и никто не захотел бы читать. А уж если бы оказалось, что и слушают и читают, то это было бы лучшим показателем того, что мы идем все по одному пути и к какой-то общей цели. Это, если хотите, таинственное родство душ. Только для этого стоит говорить и читать, откры­вать тайники своего сердца, мечтать о служении людям своим словом и своим опытом. Конечно, последний ограничен. Жизнь — это все, и мы чуть- чуть больше, чем ничто. И опыт наш маленький, и дарования ничтожны, и ограничены наши инте­ресы, и бессильно самое слово. И выходит так, что если каждый из нас пишет о жизни, то пишет он не обо всем, а только кое о чем, что его наиболее инте­ресует или что он получше знает.

И то не обо всем этом, а только о том, что он не стыдится показать в себе другим, хотя бы и не думал о них, когда пишет о себе и для себя.

Итак, только кое-что о жизни и из нее. Но что же именно?

Конечно, о том, что для моего сознания, для моей совести и мысли наиболее дорого, важно и умно, что в течение всей жизни проверено и на собственном опыте и на опыте многих, что со мно­гим сравнивалось, всячески переоценивалось и выдержало все испытания мысли и жизни. Последнее не то означает, что мысль воплощается в деле, и идеал реализовался в жизни. Нет, и далеко нет. Мысль оставалась мыслью, мечта оставалась мечтой, слово оставалось словом, а практика шла отдельно от них, нередко прямо против них, но при всем том идеал сиял один, одна оставалась вера, одно упование, одна мечта о жизни.

Но стоит ли говорить о мечтах, да еще назы­вать беседу о них беседой о жизни? Разве мечта есть жизнь? Думаю, что да, для меня по крайней мере. Ведь жизнь есть все: и внутренний мир наших переживаний и настроений, и наша быто­вая практика, и наше духовное творчество. Почему практике я должен отдать не только преимущество, но ей одной усвоять подлинную ценность? Пусть практика не удалась, как оно и есть на деле — но если мечта радостная, если она сияла ровным и чистым светом, если она одна стояла прекрасным видением на всем жизненном пути, то почему же не любить и не ценить такую мечту выше всего в жизни и не говорить о ней другим? Почему опыт беспрестанных болезней души и тела, непрерыв­ных падений, жалкой беспомощности и бессилия есть опыт жизни, а светлая нить всей жизни, ни на мгновение не угасавшая, чистая и светлая, не есть область той же жизни?

Пусть мечта не реализовалась в моей жизни, но разве она не может осуществиться в практике дру­гих? Да и еще вопрос — что сталось бы с моей прак­тикой, если бы не эта мечта? Уверенно скажу, что не будь этой мечты, этой светлой ниточки, давно, давно бы вся жизнь стремительно упала в бездну тьмы и отчаяния. А теперь вижу себя, по образу псалма [2], но самые уста погрязли в гибельном боло­те, и все-таки глаза видят свет, и уста поют славу своему Богу.

Итак, жизнь мечты для моего сознания есть жизнь души, и в некоторые уголки этого мира мечты я и предлагаю взглянуть своим друзьям.

В.И. Экземплярский. Жизнь и свет. Богословские труды. Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. Москва 2009 



ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Пословица «Душа душу чует, а сердце сердцу весть подает», вошедшая в название популярной при жизни автора книги Т. Фонтане (1819-1898) «Пути-перепутья. Госпожа Женни Трайбель, или Сердце сердцу весть подает».

[2] См.: Пс. 129



Источник: Свято-Троицкая Сергиева Лавра



Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *