— Александр Яковлевич, расскажите, что у нас происходит с сельским хозяйством. Я понимаю, что вы — руководитель фермерского, крестьянского союза, но вот всё-таки, большие предприятия, такие как: «Смена», «Ассортимент», наверняка у нас ещё есть. Когда-то я помню, совхоз Конкурсный гремел на весь Советский Союз, и так далее. Что у нас вообще с сельским хозяйством в Сергиево-Посадском районе?
— Сергиево-Посадский район уже третий год держит лидирующие позиции в Московской области в сельско-хозяйственном производстве. Он не собирается сдавать эти позиции. Среди предприятий, которые занимаются крупным таким бизнесом, я могу назвать успешное хозяйство – это «Васильевское», которое также на протяжении многих лет держит в районе лидирующие позиции.
— Они выращивают. Там коровы, молочное… Что там у них?
— У них молочное производство. И есть хозяйства среди общего, как и везде — в любой семье, есть хозяйства успешные, есть хозяйства неуспешные. «Смена», я считаю, успешное хозяйство. Только в прошлом году я делал фильм об этой «Смене» — показали с очень хорошей стороны. У них там есть проблемы? связанные с тем, что их генофонд, который является лучшим в мире — это 75% у них образцов…
— А разве не в Птицеградском НИИ Птицеводства у нас лучший генофонд?..
— Они же вместе. Завод «Смена» является опытным производством ВНИТИПа. И они в этом опытном производстве имеют очень мощный генофонд, который, по определению специалистов, является лучшим в мире. Проблема состоит в том, что у них сейчас затруднено финансирование именно этого опытного производства.
Почему-то они не могут найти должного финансирования и опасаются, что могут быть утрачены какие-то поколения, какие-то наследственные линии и так далее. Но и мы, и администрация района, хотя я не могу за неё говорить, уверены, что это будет поправлено, это будет исправлено. А теперь давайте поговорим о фермерах.
КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ
Самая такая, если можно так сказать, малая форма хозяйствования у нас — это фермерские хозяйства. Они восходят к 1990-му году, когда мы все, и я в том числе, получил землю в 1990-м году, организовал…
— Все-все, кто хотел, получали землю?
— Тогда несложно было получать землю, и было очень много фермерских хозяйств…
— Сколько, примерно?
— 260. Были зарегистрированы 260 фермерских хозяйств. В начале у всех был энтузиазм, все брали кредиты. Кредиты, если вы помните, давали по 208% годовых.
— Я не помню, но это какие-то огромные проценты.
— Я сам получал этот кредит и на него купил технику.
— Тогда шли денежные реформы. То это рубль, то это уже тысяча рублей…
— После 1990-х годов.
— Нет! Это в течение 1990-х как раз происходило…
— В течении 1990-х, но в конце, это 1997-1998 годы, тогда эти все реформы имели место. А мы-то фермеры начинали своё производство…
— То есть, даже по 208% вы закупили технику и успешно…
— Посудите сами, сейчас банки дают от 14% до 20%, и мы считаем сегодня, что это чрезвычайно много. И это действительно так, потому что, если сравнить эти кредиты с зарубежными, где от 0% до 2-3%, а у нас 20%. Это считается много. А как же мы платили 208%?
— Вот это я и хотел спросить.
— Мы же тогда не кричали, не говорили, «это — много»! Но выхода не было, мы брали эти кредиты, брали краткосрочные, очень быстро мы их возвращали, в течение года. Я, например, купил технику, огромное количество техники. Линейку по голландской технологии — производил картофель, и очень быстро вернул этот кредит.
— Наверное, другие условия были тогда. Ну не может быть такого, что тогда 208% можно было вернуть, а сейчас 20% — и…
— Условия какие были? Просто тогда цены на технику были совсем другие. Вот, я помню, что трактор «Белорусь» в экспортном исполнении я купил за 100 тысяч рублей. Сейчас же Вы его уже не купите. Сейчас он миллион стоит. Но и деньги сейчас не совсем те, что были тогда, номиналы-то поменялись.
— Цены были гораздо ниже?
— Цены были доступнее. Я на этот кредит, который получил, купил всю технику — два трактора, все навесные орудия, сеялки, сажалки — всё-всё, что можно было.
— Но ведь, наверное, меньше были, гораздо меньше, были цены и на производимую вами продукцию?
— Конечно.
— Так, стало быть, и денег Вы меньше выручали от своей деятельности.
— Я в это время строил дом, и за кирпич платил по 10 копеек.
— А сейчас он сколько стоит?
— А сейчас 10 рублей он стоит, один. А деньги-то ещё — те 10 копеек, ведь была же деноминация в тысячу раз — деньги упали в своём номинале. Помните, миллион стал тысячей. То, если всё это пересчитать, то…
ДЕНОМИНАЦИЯ
4 августа 1997 года вышел Указ Президента Российской Федерации № 822 «Об изменении нарицательной стоимости российских денежных знаков и масштаба цен» — «об укрупнении российской денежной единицы, с 1 января 1998 года деноминации рубля и замене обращающихся рублей на новые по соотношению 1000 рублей в деньгах старого образца на 1 рубль в новых деньгах».
С начала кризиса 2009 года в России распространились слухи о планируемой новой деноминации рубля (100 : 1). Представители властей эту информацию опровергали. В 2014 году рубль «неофициально» подешевел в 2 раза.
И СВОИХ БРОСИЛИ
— Итак было 260 хозяйств – какие-то из них успешно развивались, как Ваше. А сколько сейчас осталось?
— Вот сейчас осталось 50 хозяйств.
— Ничего себе! Где-то 20%…
— 20% — это те… Не все из 260-ти человек этих хозяйств «сели на землю», если можно так сказать. Они жили в квартирах, в городах, но прямого отношения к земле у них не было. А вот те, кто «сел на землю», вот, например, как я, как Фролов, вы знаете Фролова, да? Как Мельниченко – у них по 50 гектаров земли. Это — у Мельниченко, у меня – 23, у Фролова – 19 гектаров. Мы это всё тогда оформили в собственность, получили её, «сели» на неё, стали обрабатывать и очень успешно в течение десяти лет.
Я, например, по 100 тонн картофеля ежегодно производил — элитного картофеля сорта «Невский».
— И сейчас производите?
— Нет, я не произвожу, потому что в 2000-м году я прекратил это производство из-за отсутствия возможности сбывать продукцию. То есть я все 100 тонн, из этих 100 тонн – половину подарил, просто подарил воинским частям, детским садам… Я кинул клич, как эти вот ребята: кому нужна картошка элитная бесплатно? — только приезжайте и сами увозите.
Ко мне приезжали. И увезли. А 50 тонн я закатал в овраг, выкинул.
— А страна тогда, я утрирую, конечно, перешла тогда на польскую картошку. Я правильно понимаю?
— Мы просили, Юрий Михайлович был у нас, знаменитый… Юрий Михайлович — мэр Москвы — Лужков: «Почему вы у нас, у фермеров, не берёте картошку, а возите её из Белоруссии и Польши?» Он нам ответил: «2У вас картошка дорогая, а там картошка нам более подходит».
— Он был прав?
— Нет.
— То есть у вас была дешевле картошка?
— У нас была дешевле и лучше качеством.
— А какая им выгода?
— Я не знаю, какая выгода.
— У нас президент говорит о том, что в стране коррупция, причём серьёзная, и прочее. Вы можете предположить, что тут какие-то заинтересованности другие были?
— Я могу предположить, что у них была какая-то выгода от покупки той картошки.
— Но, скажем так, не экономическая, а вот именно какая-то своя, личная выгода. И неужели вся страна на основе вот этой личной выгоды переключилась на бразильское мясо, польскую картошку?..
— Мы не можем с вами сейчас говорит за страну, мы говорим за фермеров. Вот до сих пор мы, фермеры,не можем продавать свою продукцию таким образом, чтобы обеспечить рентабельность.
МЁД
Вот, к примеру, я произвожу мёд очень высокого качества. У меня пасека, у меня высшее образование пчеловодное, я знаю, как всё это делается. Мы ведём вдвоём с женой успешное хозяйство. Производим мёд, продукты пчеловодства. …Но рынка сбыта для моего мёда я найти не могу. У меня мёд покупают только те люди, которые увидели, узнали, попробовали мой мёд, но их очень мало. У меня нет тенденций для развития, потому что мне не хватает финансирования.
А на такие авантюры, какие делают в интернете, я никогда не пойду — собирать деньги на производство своего мёда, никогда. Потому что я считаю, это нечестная работа.
— Сейчас мёд – это основной продукт вашей фермерской деятельности, я правильно понял? Продаётся он с трудом, нежели какой-то привозной?
— Да в том-то и дело, что нет.
— А почему вы не можете его реализовать?
— Потому что я не могу информационно обеспечить себе такое положение, чтобы меня знали очень много людей.
— Вы как фермер имеете юридическое лицо?
— Конечно.
— То есть вы можете заказать рекламу где-то в местных СМИ…
— Я могу и без юридического лица заказать рекламу, но…
— …Но вы можете абсолютно на законном основании просто обустроить, условно говоря, маленький магазинчик у себя на ферме? Приезжайте любой — и покупайте. Вот я бы услышал, что у вас хороший мёд, а у нас много медов, и я боюсь, что они качеством не очень, причём везут их с Алтая, Магадана…
— Анатолий Анатольевич, давайте я Вамнемножечко про мёд…
— Расскажите.
— Сейчас в нашей стране, к сожалению, очень большой поток «бодяжного» мёда идёт из Китая. Он идёт в восточные районы, его подхватывают крупные такие дельцы, перерабатывают его, делают для него красивую упаковку и — совершенно неприемлемый по качеству мёд идёт в Москву и на всю страну, и его продают…
А мёд, который делают — настоящий, хозяйства, которые, например, Тимирязевская академия, где есть пасеки, где есть специалисты — его очень трудно реализовать и его не знают.
Кроме того, мёд – это совершенно уникальнейший продукт, крайне необходимый человеку для поддержания здоровья. Если вы с помощью мёда будете поддерживать свой организм, вам никогда не понадобятся лекарства.
— Я с детства запомнил: мёд, орехи грецкие и, по-моему, лимоны…
— Но, подождите, мёд – на первом месте. Мёд же содержит все необходимые человеку микроэлементы, все необходимые человеку витамины, он содержит, наконец, простые сахара. На 90-95% в нём простые сахара, то есть мёд не опасен диабетику. Диабетик, когда ему предлагают ксилит — искусственный сахар — почему? Потому что он является простым сахаром.
— Александр Яковлевич, мы уже так далеко ушли от темы разговора. Я повторю свой вопрос. Горожанина, который бы хотел купить качественный мёд, но ему нужна гарантия, что это мёд качественный.Если бы я узнал, что Александр Яковлевич Захожий имеет свой магазинчик, и к нему можно приехать, и купить баночку мёда, или со своим бидончиком, или ещё что-то…
— Да ради Бога! Но для этого не нужен магазинчик. Приезжайте ко мне на ферму, и я продам свой мёд.
— Но об этом никто не знает, и я об этом не знал ещё пять минут назад. Я имею ввиду, если это поставить хотя бы на такой примитивный частный поток, вы не пробовали открыть свой магазинчик, условно говоря?…
— Не нужен нам магазинчик. Я в своём хозяйстве могу прорекламировать своё хозяйство. Кстати, когда была выставка, день медового Спаса, у нас не только выставка была, но ещё была и ярмарка.
И я, в частности, привёз много интересного мёда, пыльцу, пергу, прополис — всё то, что я произвожу. У меня это просто там смели — просто вот так- скупили всё, что я привёз. И после этой ярмарки мне очень много звонков, и приезжают ко мне люди и покупают у меня мёд. Значит, то о чём Вы говорите, если это…
— Можно ли сказать, что вы процветаете?
— Нет.
— Почему?
— Я не процветаю, потому что мне недостаточно тех средств, которые…
— Которые вы выручаете за этот мёд?
— Для развития, понимаете? Для того, чтобы я мог развиваться, развивать производство, увеличивать своё производство.
— Но… Если не говорить о скачкообразном увеличении, то есть о приобретении какой-то поточной линии по изготовлению, а просто каждый год вы можете по улью покупать или по десять ульев добавлять — и хотя бы таким методом увеличивать количество мёда?
— Могу.
— Вы это делаете?
— Делаю.
— То есть, вы всё-таки развиваетесь.
— Но не так, как мне бы хотелось. Вот, кстати, если бы в те годы, когда мы начинали, если бы всё продолжалось так, как было заявлено, что у фермеров будет поддержка и так далее, и так далее. Но, конечно, под 208%, вы сами понимаете, развиваться невозможно.
— Тогда больше была поддержка со стороны чиновников, государственного аппарата?
— Она была более естественная, потому что фермерство было совершенно новым явлением.
— Что такое «более естественная»? Вам не мешали.
— Не мешали.
— Можно так сказать?
— Да.
— Это и была поддержка. Сейчас Вам мешают?
— Нет. И сейчас…
— Вы перед тем, как мы начали этот разговор, по телефону мне говорили, что у нас хорошее отношение в районе к фермерам. И как-то вам помогают, поддерживают?
— Да, я и сейчас говорю. Особенно за последние три года отношение и государства, и района к фермерам очень изменилось, в лучшую сторону. Да.
— И всё-таки для процветания чего-то не хватает… Но чиновники вам не мешают?
— Нет. Нам никто не мешает. Но я говорю, что для того, чтобы развивать производство в большей степени, чем оно сейчас работает, не хватает финансирования. Вот и всё.
— А кредит в 20% — это неподъёмный, получается, для Вас кредит?
— Сегодня нет.
— А 25 лет назад 208% был подъёмный?
— Да. А тогда другого ничего не было.
— Так и сейчас ничего другого нет. Вот 20% — берите и пользуйтесь. Невозможно?
— Не получается.
— Я тогда не очень понимаю, с одной стороны, вы говорите, что вы процветаете, то есть вы довольны.
— Я не говорю, что я процветаю. Я говорю, что я свожу концы с концами. Я не процветаю, но и не погибаю.
— Но концы с концами — это… У нас десятки миллионов сводят концы с концами, что называется, на еду хватает, а на большее — увы.
— Любое производство, если оно работает, оно должно, иметь какие-то средства для развития — относительно предыдущих периодов: для закупки новых технологий, нового оборудования, для развития новых элитных пород пчёл и так далее. Или каких-то там других животных. Сейчас это всё очень дорогое.
КОЛЛАПС ПЧЕЛИНЫХ СЕМЕЙ
…Вот у меня три года назад случилась беда — все пчёлы погибли, то есть они не погибли — они улетели.
— Как «улетели», почему улетели?
— Есть такой феномен, вы знаете, коллапс пчелиных семей, который сейчас в мире грозит вообще уничтожением популяции.
— А чем это объясняется?
— Нет точного ответа, есть только предположение, почему это происходит.
— Это можно сравнить с тем, как кашалоты выбрасываются на берег?
— Можно, да, можно сравнить с этим. Но главный ответ учёных – это иррациональная деятельность человека в окружающей среде. И особенно это проявилось с бурным развитием сотовой связи. Потому что пчёлы «работают» на тех же частотах, что и сотовые телефоны.
— …Никогда бы не подумал!
— Вот такая вот «петрушка». И, конечно, вы же сами понимаете, никто никогда не доведёт до конца это исследование, но, я Вам скажу так, что если пчёлы погибнут, мало не покажется.
— Три года назад произошёл этот коллапс, все пчёлы улетели куда-то в тёплые края…
— Я все средства вложил в восстановление своей пасеки. За эти три года я даже не восстановил той пасеки, которая была.
— Но если какое-то техногенное воздействие присутствовало уже несколько лет назад, то вот, сейчас их восстанавливая, Вы не ощущаете, что они тоже хотят улететь?
— Пока не улетают.
Вот в этом вся проблема. И если Вы посмотрите мировую статистику, самое большое несчастье у Соединённых Штатов. Там 60% популяции ежегодно с 2006 года уходит.
— То есть они снимаются и куда-то улетают?
— Они улетают в никуда, понимаете! Потому что если пчёлы улетают из улья, то погибают. Они не могут жить в пространстве.
— Вот, если бы я занимался, это было бы делом всей моей жизни — пчеловодство, я бы в таких условиях, наверное, уговорил свою любимую женщину сняться, уехать куда-то в тайгу, за Урал, где этой сотовой связи нет, чтобы там организовать пасеку, пчелиную фабрику медовую.
— Нет, мы уже прикипели к Сергиеву Посаду, мы построили здесь дом, мы построили здесь хозяйство, нам здесь нравится.
— Но башни мобильной связи окружают нас с Вами.
— Мы же не утверждаем, что это именно так.
— То есть это предположение?
— Это гипотеза, это предположение, да. Мы знаем точно, параметры сотовых связей, мы знаем параметры, на которых работают пчёлы. Мы можем вынести предположение, но для того, чтобы утверждать, мы должны поставить эксперимент и этот эксперимент закончить каким-то выводом.
— Тимирязевская академия не могла бы такие исследования провести, например?…
— Это надо спросить Тимирязевскую академию.
— Но ни одна наша олигархическая компания мобильной связи, скажем так, субсидировать не будет эти исследования.
— Я хочу сказать другое. В 2014году я написал письмо президенту, когда у него была Прямая линия. 25 апреля, помните, он выступал. Я ему написал, что очень сложная трагическая ситуация с пчеловодством в России, с пчеловодством вообще, потому что у нас даже нет закона о пчеловодстве. Закона нет о пчеловодстве! Отношение к пчёлам очень тревожное, то есть, никакое, вообще. Пчёлы живут только по инициативе…
— Знаете, у нас и к людям, мне кажется, не очень хорошее отношение. Но закона о людях у нас тоже нет.
— Мы сейчас говорим о пчёлах.
— И что президент ответил?
— Он не ответил мне.
— Жаль…
— Смотрите, что получается, ведь если пчёлы погибнут, не дай Бог, популяция пчёл погибнет, на земле не останется пчелы — погибнет всё человечество, все погибнут.
— Это уж вы преувеличиваете.
— Вспомните, что сказал Эйнштейн. Он сказал, если пчёлы погибнут, человеку останется четыре года.
— Ну, Эйнштейн любил такие красивые фразы.
— Это не важно. Но есть же заключения учёных, что экология, вся экосистема тесно связана с пчёлами.
— А почему связана?
— Я попробую объяснить. Потому что, вы, наверное, знаете, в сельском хозяйстве существует такое понятие, как «перекрёстное опыление».
— Представляю, да.
— Перекрёстное опыление осуществляется только насекомыми. Другое опыление — ветровое, по сравнению с перекрёстным, не имеет таких преимуществ и не имеет такого качества.
— Но, кроме пчёл, ведь огромная популяция насекомых.
— Никого нет
— Не может такого быть.
— Есть шмели, есть осы…
— …Бабочки, мотыльки…
— Ну что Вы! Вы знаете, сколько в одном улье пчёл? Сто тысяч. Вы можете сто тысяч бабочек найти на этой территории?
На моей пасеке летом, — примерно, 25 миллионов пчёл. Как Вы думаете, кто может сравниться с такой популяцией, какие отдельные насекомые? Шмели, которых там по штучкам? И которые, вообще, мёд не производят? Вот, кстати, вчера была реклама — продаётся шмелиный мёд. Нет такого мёда! А так — он продаётся.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОДДЕРЖКА
— Мёда нет, а он продаётся. Интересно. Давайте вернёмся к крестьянским хозяйствам. Так что у нас с фермерскими хозяйствами в районе происходит?
— Наши фермерские хозяйства, вот те, которые я Вам назвал, которые сохранили своё производство…
— …Их около пятидесяти.
— Они все успешно работают. Делают это они только за счёт своего энтузиазма, своей любви к земле, к тому делу, которому они посвятили всю свою жизнь, если можно так сказать. Они успешны, они работают.
Я не могу сказать, что они процветают — такое слово как-то не вяжется с тем состоянием, в котором находятся фермеры. Но они нормально живут. Они довольны, они реализуют свою продукцию. Но, тот же Мельниченко, тот же Лобачёв-фермер, они…
Вот понимаете, два человека — жена и муж — ну что они могут сделать? Для того, чтобы им развивать производство, им нужно нанимать людей. Тогда можно вместо десяти голов крупного рогатого скота, держать пятьдесят.
Сейчас государство очень щедро выделяет средства на развитие молочного животноводства, на развитие семейной фермы. Вот могу Вам привести пример. Есть такая программа, которая предусматривает на развитие молочного животноводства, если фермер за это берётся, не дотации, а финансирование в пределах от 13 до 15 миллионов рублей.
Частично, 30%, фермер должен сам внести от этой суммы. И тогда фермер может построить сверхсовременную ферму — есть проекты. На эти деньги поставить её, взять на работу людей и руководить этим процессом на базе того опыта, который за 20 лет он уже приобрёл.
Не получается. Я всем фермерам говорил: хорошее вроде бы дело, — но боятся фермеры. Невозможно сдвинуть, чтобы вот такое было прекрасное дело. Пока не получается.
— Если сравнить условия жизнедеятельности, скажем так, наших фермеров и фермеров в Канаде, во Франции или в Соединённых Штатах — есть ли принципиальная разница?
— Принципиальная разница состоит в том, что мы не конкуренты тем фермерам, о которых вы сказали, в Канаде, в Соединённых Штатах, в Европе. Мы не можем с ними конкурировать, потому что мы с ними не в одинаковых условиях существуем. Привожу пример, почему именно.
У нас недавно совсем, два года назад, появился такой проект Министерства сельского хозяйства — помощь фермерам для развития их производства. В чём заключается эта помощь? Субсидии погектарные, субсидии на голову скота…
— Можно как-то попроще?
— Значит, смотрите: давайте несколько слов о Европе. В Европе так — если у вас есть корова или десять коров. То ежегодно на каждую корову вы получаете 500 евро.
— Просто дотация государства.
— Да, на одну голову. То есть, если у него пятьдесят коров… Он получает это для того, чтобы существовать, тратить деньги на развитие, тратить деньги на содержание и так далее. Кроме того, он получает погектарную поддержку. На гектар земли дают 300 евро. Я привожу только эти два параметра, я могу ещё могу о многом говорить.
— Интересно, а как в Америке, в Канаде?…
— В Америке не знаю. Вот теперь у нас. То, что уже сейчас нам дают погектарную — на один гектар дают 200 рублей, на одну голову вообще перестали давать. Все эти компоненты свели в одну погектарную поддержку, и она составляет 200, 300, 400, может, где-то 500 рублей на гектар.
— Да. Как-то это несерьёзно.
— Это не конкурентная среда — для наших фермеров.
— Но всё-таки это говорит о том, что фермеры всё-таки не совсем уже заброшены и у нас правительство, скажем так, всё-таки понимает, что их надо поддерживать?
— Абсолютно понимает, потому что фермеры производят вместе с личными-подсобными хозяйствами в стране 58% от общего числа продовольствия. Это производят фермеры и личные подсобные хозяйства.Поэтому правительство это понимает, и министерство сельского хозяйства. Отношение к фермерам сейчас кардинально меняется в лучшую сторону.
— Но оно меняется уже, мне кажется, много лет. Я только и слышу последние…
— Нет, я думаю, что не много лет, потому что я уже 25 лет фермер, а вот за последние 3 года я это ощущаю.
— А, ну вы ощущаете. Я не фермер, но слышу постоянно, что надо поддерживать малое предпринимательство, в том числе и фермеров. Об этом говорят много. Магазин мёда и прочее, и прочее…
И ДРУГИЕ ПРОДУКТЫ ФЕРМЕРСКОГО ТРУДА
Ещё один вопрос, который волнует почти любого горожанина, даже и далёкого от сельского хозяйства, это вот какой вопрос.
Доступность к плодам вашего труда. Опять же у нас чуть ли не каждый глава города или района, когда начинается избирательная кампания, обещает, что будет обязательно у нас дешёвый рынок сельской продукции, обязательно наши местные фермеры там смогут торговать без всяких налогов, без всяких накруток, наценок…
— Это не обещания, это на самом деле происходит.
— Где это происходит, где этот рынок у нас в городе?
— Строится.
— И сколько строится уже?
— Не знаю, наверное, скоро будет. К тому году рынок будет уже.
— Интересно, а где он строится? Я бы посмотрел.
— Если бы я знал, я бы сам бы посмотрел. Но я получил информацию из первых рук, так что…
— От Ивана Михайловича Кончакова?
— Нет, от Сергея Борисовича Тостановского.
— Это радует, наверное. Будем ожидать, что рынок построится, где бы он не построился.
— Конечно.
— Но он строится на территории нашего города?
— Вот часто, часто ко мне стекается вся информация. Я получаю информацию, что на таком-то рынке бесплатные места для фермеров. Я даю всем фермерам эту информацию, кто хочет, едет. Бесплатные места!
— А у нас есть эти бесплатные места?
— Есть.
— А где они?
— Не на этом белом рынке, а где-то ещё есть. Сегодня конкретно этого нет. Вот по прошлому году это было. Сейчас пока мы ещё не получали такого.
— Мне кажется, эти рынки для фермеров местных, это какая-то такая кампанейщина, которая то ли в период избирательных компаний, как я уже говорил. Ладно, сейчас выборы, вроде, отменили. Теперь период летне-осенний. И возникает, объявляют об этом, неделя проходит и всё забывается — хорошо, если до следующего года. Как-то так. Нет?
— Ну, я вам уже сказал, что положительная динамика уже есть. И, конечно, вот то, что вы говорите, это можно было бы умножить на какое-то количество лет, если бы это действительно навалом шло — и много было бы фермерских мест, рынков.
Но это процесс такой, который возникает из ничего — никогда не было и это возникает. Если это возникает, об этом говорит и губернатор, и наш руководитель района — это уже положительно.
— Можно сказать с уверенностью, что 25 лет назад первый секретарь обкома или Загорского горкома о фермерстве уж точно никак не мог сказать.
— Вообще, что такое ферма? Понимаете, мы сегодня, когда собираемся, фермеры, мы вообще не любим это слово. Это американское слово. У нас – крестьянин. Мы хотим крестьянами называться, вот.
— Хорошо, что вас хотя бы «кулаками» не называют, как это уже было в истории нашей страны…
ВЫСТАВКА-ЯРМАРКА
Начальник Управления сельского хозяйства администрации Сергиево-Посадского района Иван Кончаков пояснил РАДИО ПОСАД, что с 10 по 17 октября в Сергиевом Посаде на Советской площади планируется проведение выставки-ярмарки сельскохозяйственной продукции. В ней будут участвовать все наши сельхозтоваропроизводители и другие производители-фермеры из Московской области.
Также Иван Михайлович рассказал, что сейчас администрация занимается оформлением земли, около 6 гектаров, под фермерский рынок в деревне Крапивино, сравнительно неподалёку от строящегося родильного отделения ЦРБ. Ожидается, что до конца этого года земля будет оформлена, а в следующем году начнётся строительство фермерского рынка. Где будет представлена продукция исключительно районных товаропроизводителей.
Источник: Радио Посад
[1] — Радио Посад (90,6 FM)
Адрес: Сергиев Посад, Болотная ул., 15
Сайт: posadfm.ru
Телефон: +7 (496) 547-80-00
Часы работы: Пн-Пт c 9.00 до 17.00, без обеда Сб - выходной Вс - выходной
Радио «Посад 90.6 FM» — первая в Сергиевом Посаде... подробнее...
[2] — Все чаще Граждане Российской Федерации берут кредит под залог квартиры на развитие бизнеса, покупку автомобиля. В чем особенности этого вида займа? подробнее...
[3] — Адрес: г. Сергиев Посад, проспект Красной Армии [2], 169
Сайт: sergiev-reg.ru
Эл. почта: adm@sergiev-reg.ru
Телефон: +7 (496) 551-51-00
Часы работы: пн-чт с 9:00 до 18:00, пт с 9:00 до 17:00, обед с 13:00 до 14:00 подробнее...
[4] — Новости Сергиево-Посадского бизнеса
Бизнес-новости и пресс-релизы компаний, работающих в городе Сергиев Посад и районе. Информационные материалы о производителях, поставщиках товаров и услуг в Сергиево-Посадском районе. подробнее...
[5] — Сергиев Посад и его район - регион с богатейшей историей. История Сергиева Посада насчитывает почти семь веков богатой событиями жизни. Троице-Сергиев монастырь был основа 1337 году преподобным Сергием Радонежским. В XIV — начале XV вв. вокруг монастыря возникли несколько поселений (Кукуево, Панино, Клементьево и др.), объединенные в 1782 году по Указу Екатерины II в город, названный Сергиевским Посадом. С 1930 по 1991 год Сергиев Посад носил название Загорск, в память погибшего секретаря Московского комитета партии В.М. Загорского, затем городу было возвращено историческое название. подробнее...
[6] — Работа в городе и районе
Актуальные вакансии города и Сергиево-Посадского муниципального района. подробнее...
[7] — Се́ргиев Поса́д — город (с 1782 года) в Московской области России, административный центр Сергиево-Посадского района Московской области, крупнейший населённый пункт муниципального образования «Городское поселение Сергиев Посад», является центром Сергиево-Посадской городской агломерации, имеющей население свыше 220 тысяч человек (2014 год).
Сергиев Посад был назван в честь Преподобного Сергия, основавшего крупнейший в России монастырь. В 1919 г. город был переименован в Сергиев, а в 1930г. — в Загорск, в честь революционера В. М. Загорского. Но в 1991 г. городу было возвращено историческое название. подробнее...