Когда события на Украине дошли до такой точки кипения, когда уже невозможно было верить ни на грош ни нашим телеканалам, ни украинским, ни западным, я задал ей в «Одноклассниках» вопрос…
Мы с Лилей учились вместе с пятого по десятый класс в школе №21 в Загорске. Школу окончили в 1972 году. Сейчас она живёт в Виннице. Обычная семья, дети, внуки.
А вопрос я задал такой: «Лиля, а что на самом деле происходит на Украине? В Виннице, в частности. Действительно, фашизм, насилие, антисемитизм? Действительно, русским там опасно?»
Вот её ответ:
«И да, и нет, Серёжа. С одной стороны, напасть за то, что говоришь по-русски, не нападут. С другой стороны, и не заступятся, если кому-то придёт в голову это сделать. Но Винница — центр Украины, а не запад. Большинство горожан здесь всегда были аполитичны. Поэтому надо умножить на три то, что происходит в Виннице, чтобы понять то, что делается в стране.
«В умах людей»
А вообще, чтобы что-то понять, надо начать издалека. Бандеровщина на Украине никогда не пропадала, она была просто в глубоком подполье, т. е. в умах людей. Я имею в виду западенцев. Ещё в конце семидесятых бывали замечания типа «наше сало ешь, а нашей мовою не розмовляешь». Я старалась этого не замечать, но всё запомнилось (может, ещё и потому, что сала я тогда терпеть не могла). Потом запомнилась одна сотрудница, которая в разговоре один на один сказала, что было бы куда лучше, если бы во Второй мировой войне Украина досталась немцам.
Как-то так прожили восьмидесятые, а в девяностых сам знаешь… Я голосовала против незалежности, но это, естественно, ничего не изменило. Во-первых, всех напугал путч, и все решили, что лучше отделиться и не зависеть от непредсказуемой Москвы. Во-вторых, здесь бытовало мнение, что украинцы — народ работящий, а русские — ленивые алкоголики. И что как только продукты перестанут уходить в Россию, мы сразу заживём хорошо.
Но главное как раз в последователях бандеровцев. Почувствовав слабину, а они боятся только силы, они подняли голову. По стране с конца восьмидесятых раъезжали агитавтобусы, битком набитые молодыми людьми. Они проводили митинги, автобусы топорщились жёлто-голубыми флагами, из окон торчали руки с вытянутыми тремя пальцами, что символизировало тризуб. Эта кампания финансировалась украинскими диаспорами Канады и США. Эти молодые люди получали деньги только за то, что «были патриотами» (националистами они тогда ещё побаивались себя называть).
«Тихо переписали учебники»
А все остальные были в это время заняты талонами и очередями: вся страна добывала хлеб насущный, и «национальная идея» исходила только из западных областей. Так и приняли их флаг, их герб и их гимн. Кравчук первым делом запретил русский язык в яслях и садиках. Преподавание во всех вузах стало вестись только на украинском, и поэтому даже русские родители требовали увеличения количества украинских школ. Но всё это делалось не так прямолинейно, как в Прибалтике, а исподволь, плавно. Тихо переписали учебники истории. Мой зять, например, уверен (так его учили в школе), что Крым всегда был украинским. Просто иногда его захватывали то турки, то татары, то русские. Когда я говорю, что Крым не мог быть украинским, потому что такого государства никогда не существовало, он смотрит на меня, как на агента Кремля.
Потом начали потихоньку переводить делопроизводство на украинский, что как бы тоже правильно, если не принимать во внимание, что на Украине жили миллионы людей, не говоривших по-украински. Да и говорить по-русски «до незалежности» было куда престижнее, чем по-украински. Эпоха Кучмы тоже прошла в тихой украинизации.
«Ющенко оказался жалким»
И тут оранжевая революция с Ющенко, у которого жена — натовский полковник, дочь натурального бандеровца, перебравшегося в Штаты. И сразу Бандера — герой Украины, памятники, улицы его имени. Потом «вытащили» тему голода 1933 года — и пошло. Голодомор, геноцид украинцев, его специально устроили русские, сами они не голодали и прочее. В годовщину голодомора в школах заставляли в каждом окне зажигать по свече. Все школы были увешаны фотографиями умирающих и умерших от голода людей.
А, кажется, в Киеве посреди вестибюля школы поставили музейную стеклянную горку с грудой черепов внутри. На классных часах рассказывались ужасы из жизни голодающих — и всё это преподносилось как борьба русских против украинства.
Но, к счастью, Ющенко оказался слабым, даже жалким, правителем. Культ голодомора забылся, хотя "осадок остался". Однако украинизация продолжалась. И некоторые ретивые украинизаторы начали переводить в паспортах не только имена (что не делается нигде в мире — типа Михайло Джексон или Иван-Павло Бельмондо), но и фамилии, в результате Воробьёвы стали Горобченко, а Скворцовы — Шпак. Я обо всём этом маразме рассказываю, чтобы было понятно, что именно взорвало людей. В это время армию переводят на контракт, в результате толпы молодёжи оказываются после школы не у дел — работы нет, в армию не берут. Появляются молодёжные организации, которые уже не стесняются называть себя националистами, и это преподносится, как достоинство…
«Не могу даже представить, что им внушат завтра»
Ты уже, наверное, думаешь — вот спросил на свою голову! Но я, наконец, добралась до сути. Майдан начался вроде бы правильно — люди были недовольны, что Янукович подмял под свою семью всё, что мог. Однако мирные протестующие постепенно стали заменяться боевиками из вышеназванных организаций. Их продолжали называть мирными, хотя они уже перешли на бутылки со смесью, арматурины и биты против «Беркута», которому не позволялось ничего.
Глупый Янукович успел купить всё, кроме теле- или радиоканалов. И по всем СМИ шли антиправительственные программы и восхвалялось всё, что делалось на Майдане.
Так вот и сейчас по всем СМИ идёт такая обработка людей, в результате которой они просто становятся зомби, и у меня возникают мысли: а не существует ли, правда, пресловутый 25-й кадр? Все вокруг уверены, что Россия только и ждёт возможности уничтожить Украину, что в Крыму люди голосовали под дулом пистолета, что им там сейчас очень плохо, что прописку им дают в Магадане… Причём это говорят нормальные, вменяемые люди. Они считают, что восточная Украина — преступники, хотя там делают то, за что майдановцев называют героями. Кроме того, все уверены, что по Украине ходят просто толпы русских агентов, которые и подбивают людей на борьбу. Исходя из этого, я не могу даже представить, что им внушат завтра. Скажут — бей соседей, они — русские и не имеют права тут жить и занимать квартиры…
Вот такой ответ на твой вопрос. Теперь насчёт патриотизма и боли… Знаешь, когда полетели «коктейли Молотова» и когда я поняла, что со спокойной жизнью покончено и дороги назад не будет, первое, о чём я подумала — это о том, как себя максимально материально обезопасить. Потом о жизни своей и родных. Но потом начали хаять — даже не так — мешать с дерьмом мою Родину. И вдруг! Всё ушло на задний план — осталась вот эта боль — физическая! За что? Мою чудесную, прекрасную, лучшую в мире Родину! Вдруг откуда-то выбралась давно дремавшая русскость… Вот как-то так».
Фамилию Лилии я по понятным причинам не называю, хотя это не было её условием публикации.
Источник: Газета Ярмарка
[1] — Крым с другой стороны
В общем, я теперь тоже отношусь к категории людей, которые считают, что каждый человек в своей жизни хотя бы раз должен побывать в настоящем походе. То есть чтобы там, в походе, у него были... подробнее...