Троицкие листики, № 104. Великий канон покаяния

Из всех святых песней Великого Поста более всех пора­жает душу Великий канон; из всех чтений наиболее приводит ее в умиление и предлагает величайшее уте­шение кающемуся грешнику повесть о жизни Марии Египетской. Святая Церковь предлагает вниманию верных чад своих оба сии творения в четверток на пятой седмице святой Четыредесятницы, с тою целью, чтобы мы, видя прибли­жающееся окончание св. Поста, не разленились к духовным под­вигам, не сделались небрежными, не забылись и не перестали во всем строго наблюдать за собою. Великий канон составлен в седь­мом веке, святым Андреем, архиепископом Критским, который составил много и других канонов. Церковь единогласно наиме­новала сей канон великим, не столько по обширности (он заклю­чает в себе 250 тропарей), сколько по внутреннему достоинству и силе: «умиление бо неисчетно имать и толико есть широкий и слад­когласный, яко и самую жесточайшую душу доволен есть умягчити и к бодрости благой воздвигнута». Святой сочинитель его про­водит христианина чрез все священные воспоминания Ветхого и Нового Заветов: указывает на грехопадение прародителей и рас­тление первобытного мира, на добродетели Ноя и нераскаянность и ожесточение Содома и Гоморры, воскрешает пред нами память благочестивых Патриархов и доблестных мужей: Моисея, Иисуса Навина, Гедеона и Иеффая, представляет взору нашему благочес­тие Давида, его падение и умиленное покаяние, указывает на не­честие Ахаава и Иезавели и на великие образцы покаяния — ни- невитян, Манассию, блудницу и разбойника, и в особенности на Марию Египетскую; неоднократно останавливает читателя у Креста и Гроба Христова — везде поучая покаянию, смирению, молитве, самоотвержению. Все стихи сего канона в высшей степе­ни назидательны и умилительны. Весьма многие из них запечат­лены притом высокою священною поэзиею. — Мы предложим здесь некоторые из них, для примера, в русском переводе: «Я раздрал ныне мою первую одежду, которую соткала мне в начале рука Зиждителя, и теперь лежу наг, и — стыжуся!» — «Грех обнажил меня от Боготканной одежды, и, как листьями смоковницы, облек меня одеянием стыда, во обличение страстных моих стремле­ний». — «О, как поревновал я убийце Ламеху, убив душу, как мужа, и ум, как юношу, и тело, как брата моего!» — «Я лишен ныне чертога, — лишен и брака и вечери: светильник мой погас, не имея елея; я уснул и спал, а, между тем, чертог заключился, и вечеря предложена другим!» — «Прошли дни мои, как проходит сон по пробуждении, и я лежу на ложе моем, и, как Езекия, со сле­зами молюся о продолжении дней моих: — но кто будет моим Исаиею, кроме Тебя, Боже мой?» — Великий канон поется также раздельно, по частям, на великом повечерии — в понедельник, вторник, среду и четверг первой недели Великого поста. Каждый стих его предшествуется псаломским припевом: Помилуй мя, Боже, помилуй мя! Святая Церковь присоединяет к нему несколько тро­парей в честь самого сочинителя — святого Андрея. Еще при жиз­ни его Иерусалимская Церковь ввела у себя в употребление Вели­кий канон. — Отправляясь в 680 году на Шестой Вселенский Со­бор в Константинополь, святой Андрей первый принес туда и сделал известным свое великое творение и жизнь Марии Египет­ской, написанную соотечественником и учителем его, красноречи­вым Софронием, Патриархом Иерусалимским. Предлагаем здесь сокращенно повесть об этой дивной жене, которая примером сво­им показала, что, если страсти могут постепенно овладеть челове­ком и унизить его до состояния безсловесных, то сила благодати, христианское самоотвержение, могут вознести человека до состо­яния безплотных. Бурно провела Мария в Александрии первые тридцать лет своей жизни, — славясь красотою, утопая в чувствен­ных наслаждениях, до забвения всякого приличия. Для новых пре­ступных наслаждений отплыла она вместе с поклонниками в Иеру­салим: там любопытство повлекло ее в храм Гроба Христова на праздник Воздвижения; но невидимая тайная сила безпрестанно отталкивала ее от св. врат. Тогда тайный укор пробудился в ее сердце, не за тяжкие ли грехи возбраняется ей вход во святилище? И сей первый укор был минутою ее обращения. С горькими слеза­ми поклялась она пред образом Богоматери загладить покаянием свою прежнюю жизнь, и, поклонясь Животворящему Кресту, укры­лась, по гласу Божию, во глубину пустыни Аравийской, за Иор­дан. Протекло с тех пор около пятидесяти лет. Пустынник Зоси­ма, спасавшийся в одном из монастырей Иорданских, по открове­нию Божию, был увлечен далеко за Иордан желанием найти образец высшего иноческого самоотвержения в каком-либо из за­бытых миром отшельников. Много уже дней скитался он по пус­тыне, когда, во время молитвы, мелькнуло ему в отдалении подо­бие человеческого тела, совершенно иссохшего и опаленного солн­цем, обнаженного и прикрытого лишь седыми серебристыми власами. Он устремился к бегущему от него привидению и со сле­зами умолял его остановиться и дать ему свое благословение; тог­да бегущее остановилось и старец услышал жалобный голос: «Авва Зосима! Я женщина, брось мне свою одежду и тогда приблизься!» Зосима узнал чудесную повесть жены Египетской от нее самой, и, пораженный ее смиренным рассказом, дивился, где обрела она столько силы для столь тяжкого испытания. «Страшно вспомнить протекшее, — сказала отшельница, — вот уже сорок семь лет, как я в пустыне, и первые семнадцать лет провела в адской борьбе с моими страстями, как с лютыми зверьми: любившая вино, иногда не могла я утолить и каплею воды своей жажды; много страдала от глада и зноя, много от болезней, и часто уже лежала, как безды­ханный труп. Прежние вожделения, как пламень, съедали мою внутренность; но я падала ниц, билась об землю, в слезах призы­вала помощь Божию; и она наконец посетила меня отрадною ти­шиною духа и тела. «Но где же научилась ты Писаниям?» — вос­кликнул Зосима, плененный ее беседою. «Бог посылает знания смертным, — отвечала Мария, — я же никогда и ничему не учи­лась и не видала живой души, со дня перехода моего чрез Иор­дан. — Но чувствую, что мои силы скудеют; исполни пламенное желание сердца моего: я не приобщалась Святых Тайн с того вре­мени, как перешла чрез Иордан; не удаляйся на следующий пост в пустыню, но ожидай меня в Великий Четверг со Святыми Дарами на Иордане; теперь прощай, и молись обо мне!»

За сим она скрылась. Прошел год — и сидел пустынник в урочный день на берегу реки, думая сам с собою, как перейдет дивная жена чрез бурные весенние воды Иордана. Отшельница явилась на другой стороне, и, осенив крестом шумные воды, сме­лою стопою пошла по ним. В ужасе пал пред нею Зосима. «Свя­щенник Бога вышнего, — воскликнула Мария, — ты ли унижа­ешь страшные Тайны Христовы пред грешницею?» С умилением вкусила она Божественных Тайн Спасителя, и со слезами потом произнесла молитву святого Симеона: ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое! «Еще одна моя просьба к тебе, — сказала она пустыннику: — в будущий год приди опять на то место, на кото­ром в первый раз я беседовала с тобою — приди, приди Господа ради, и опять увидишь меня; — того хочет Господь!» — и вновь удалилась по водам в пустыню. Миновало время; пустынник по­шел искать отшельницу в знакомой пустыне… И вот на пустын­ном песке лежит ее бездыханное тело. С горькими слезами при­пал старец к ногам умершей, не зная, надобно ли, и где скрыть сокровище мощей ее; на изголовье прочитал он начертанные на песке слова: «Авва Зосима! В самую ночь страсти Господней ото­шла я к Спасителю моему, причащенная Святых Тайн: погреби здесь мое тело, и помолись о убогой Марии!» — Радуясь небес­ной славе той, чье имя узнал только по смерти, одиноко отпел св. старец преподобную, и стоял в тяжкой думе, не имея средств исполнить последнюю волю ее. И вот к нему на помощь вдруг выбежал из степи лев, и мощными когтями разрыл пред ним глу­бокую могилу. В сообществе сего погребателя, незримый никем, Зосима воздал последний долг дивной Марии, и, возвратясь в монастырь, предал братии в назидание повесть о преподобной жене Египетской. Патриарх Софроний, вскоре после смерти свя­того Зосимы, весьма трогательно описал жизнь ее в прекрасном слове своем, которое благочестивый читатель может найти в Четиих Минеях, под 1-м числом Апреля, и в прибавлении к постной Триоди.

Из «Воскресного Чтения», 1838

Источник: Свято-Троицкая Сергиева Лавра