Троица Андрея Рублева. Антолгия. М.А. Ильин

logo

Известный специалист по русской и советской архитектуре и прикладному искусству Михаил Андреевич Ильин (1903 — 1981) обратился к изучению живописи Древней Руси в юбилейные дни 1960 года. При этом он с самого начала сосредоточился на искусстве Рублева и Фео­фана Грека. Его первой работой на эту тему была статья «К датировке звенигородского чина» (1963). В дальнейшем последовало еще несколько атрибуционных статей, таких, как «К изучению иконы Иоанна Предтечи из Ни­коло-Пешношского монастыря» (1964), «Неко­торые предположения об архитектуре русских иконостасов на рубеже X1V-XV веков» (1966), «К московскому периоду творчества Феофана Грека» (1966), «Мировидение XIV века и его связи с искусством Московской Руси» (1968), «Новое об иконостасе собора во Владимире работы Андрея Рублева 1408 года» (1969), «Троица Феофана Грека» (1976). Закономер­ным итогом этих специальных публикаций, направленных к одной цели, явилась книга М. А. Ильина «Искусство Московской Руси эпохи Феофана Грека и Андрея Рублева» (М., 1976), в которой высказано немало вер­ных и поучительных замечаний не только об архитектуре, но и о живописи. Однако для ан­тологии мы выбрали отрывок о «Троице» не из этой книги, а из очерка М. А. Ильина о Троицкой лавре. Первое издание очерка появилось в 1967 году на английском языке, а в 1971 году вышло и русское издание. Тро­ицкая лавра была для М. А. Ильина таким историческим памятником, в котором соеди­нилось все истинно художественное: архите­ктура, живопись великих художников, замеча­тельные произведения прикладного искусства, которые образуют в музеях и соборах лавры на редкость подлинное в своей продолжаю­щейся жизни национальное достояние. Веро­ятно, потому, что М. А. Ильин не профес­сиональный историк живописи и его чувство не притупилось сугубо научными суждениями, он нашел для выражения своих впечатлений о «Троице» свежие, не похожие на других слова. Его восприятие «Троицы» таково, что душа автора как бы беседует с душой художника, воплощенной в ангелах иконы и ее красках.

Мы вглядываемся в лики ангелов, стремясь глубже вникнуть в содержание иконы, по­нять то основное и сокровенное, с чем обращается к нам художник из глубины веков. Они задумчивы, эти три странника, глубоко погруженные в свои мысли. И вот посте­пенно нам начинает открываться замысел Рублева. Нам кажется, нет, мы все больше и больше убеждаемся в том, что тут запечатлен миг, который пережили в жизни и мы. Во время беседы о чем-то очень серьезном, о самом важном в жизни кто-то, словно осененный высшей мудростью, сказал нужное слово, выразил ту истину, которая не находила дотоле точного выражения в словах. И вот она родилась, эта всеохватываю­щая и глубокая истина, простая, ясная, мудрая. Она захватила нас, отстранив все буд­ничное, случайное, быстротекущее. И каждый задумался о сказанном, погрузился в свои мысли, ушел в себя, замер, чтобы прочнее закрепить в сознании эту истину. И тогда на­ступила тишина. Она охватила всех присутствующих, слила их души воедино. И мы, пережившие это великое и неизъяснимое мгновение, выходим из него окрепшими, утвер­дившись в познанной истине. Ведь она объединила нас и вселила в души мужество, стой­кость и спокойствие…

Троица Андрея Рублева. Антолгия. М.А. Ильин


Икона Святой Троицы. Преподобный Андрей Рублев 

Каким же великим художником был Рублев, если он смог запечатлеть в эпоху строгих церковных канонов столь глубокие человеческие чувства и переживания!

Невозможно не обратить внимания на колорит Троицы, на те полные большого смыс­ла и неизгладимого очарования особенности редких по гармонии цветовых сочетаний, которых нет ни в одной другой древнерусской иконе. Краски Рублева обладают не только цветосилой, но и светосилой. Несмотря на то, что в прошлом икона пострадала от не­умелых поновлений, ее краски словно излучают свет, пронизывающий все детали изо­бражения. Этот свет сияет в белых и голубоватых пробелах. Мы видим нежнейшие вы­светления и переходы от тени к свету. Мы можем любоваться каждым цветом в отдель­ности или в сочетании с другими, рядом расположенными. Но особенно нас привлечет светло-голубой цвет — знаменитый и несравненный рублевский голубец, напоминаю­щий одновременно и голубизну неба, и зацветающий молодой лен, и первые васильки, появляющиеся к Троицыну дню в зеленой еще ржи. Правы те, которые увидели в коло­рите Троицы отражение красок природы Средней России той поры года, когда колы­шутся на взгорьях зеленеющие, но уже посветлевшие зацветающие хлеба, когда над ними плывут в лазури громады облаков-соборов с их лиловыми тенями, когда по дерев­ням стоят среди еще золотистой щепы свежие срубы будущих изб, когда из глубины небес звенит песнь жаворонка, а солнечные лучи, словно золотые иглы ассиста, прони­зывают весь мир, играя в переливающейся ряби безмятежных рек и озер.

Живописное искусство художника не самоцель, а непосредственное выражение его чувств и помыслов. Поэтому оно так сильно трогает нас, оставляя глубокий след в на­шем сознании…

Ильин М. А. Загорск. Троице-Сергиев монастырь.

Л., 1971, с. 26 и 27.



Троица Андрея Рублева. Антология. Москва «Искусство» 1981



Источник: Свято-Троицкая Сергиева Лавра



Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


Контекстная справка

[1] — За столетия на территории Свято-Троицкой Сергиевой Лавры сложился уникальный ансамбль разновременных построек, включающий более пятидесяти зданий и сооружений.

В юго-западной части монастыря находится белокаменный Троицкий собор (1422-1423), поставленный на месте первого деревянного храма XIV века. Именно вокруг него происходило формирование монастырского ансамбля. К востоку от собора в 1476 году псковскими мастерами была возведена кирпичная церковь-звонница во имя Сошествия святого Духа на апостолов. подробнее...