Идея о Боге

logo
Идея о Боге

Священник Григорий Дьяченко

1. Душа человека стремится к Богу. Один ученый решил­ся произвести такого рода опыт (скажем от себя — весьма! опасный и вредный) над своим единственным сыном.

Сын ни с кем не имел сообщения кроме своего отца. Уроки давались на чистом воздухе, пред лицом явлений и предметов природы. До десяти лет мальчик ни слыхал, ни читал слова «Бог». Между тем, при незнании слова «Бог», у мальчика уже стало пробиваться религиозное чувство. Он думал найти то, чего смутно искал душой, в солнце. Солнце, это благоде­тельное светило, заходящее после своего дневного пути и сно­ва восходящее, чтобы дарованием тепла оживотворить приро­ду, — светило, в котором языческая древность видела высо­чайшее живое существо, сделалось предметом поклонения для мальчика. Каждое утро, в хорошую погоду, он таинственно выходил в сад, чтобы присутствовать при восходе дневного светила и выразить ему свои почтительные чувства.

Отец стал догадываться. Однажды он подстерег своего сына в саду в ту минуту, когда маленький язычник, склонясь на колени, с обращенными к небу очами воздавал поклонение своему божеству и горячо ему молился. Отец объяснил ему тогда, что такое солнце, и сказал, что все эти звезды, раски­нутые по бесконечному небу, суть бесчисленные солнца. Это открытие разочаровало мальчика: он не знал теперь, куда об­ращаться ему со своими мольбами и сердечными движениями. Чтобы утешить его, отец стал говорить ему о высочайшем уме, устроителе вселенной, творце и промыслителе ми­ра — Боге.

Таким воспитанием отец решил высочайший вопрос уче­ных своей страны. Он мог видеть, как человеческая природа, еще невинная и чистая, зовет Бога, и единого Бога, и будучи оставлена без всякой помощи в своем искании, ищет Его в предметах окружающего чувственного мира, подобно пре­доставленному ходить своими путями язычнику. Да, ду­ша человека по природе верующая, по природе христи­анка (см. соч. Эрнеста Навиля).

2. Всеобщность веры в Бога, как доказательство врож­денности в человеке идеи о Боге. Если мы пройдем обитае­мую нами землю по всем ее направлениям, побывав и в ази­атских степях, и на месте жительства диких туземных племен Америки, — на самом холодном севере и в раскаленных пес­чаных пустынях внутренней Африки,— то везде, где только мы найдем человеческое существо, хотя бы даже в диком со­стоянии, взор его обращается к небу, — везде, где только мыслит ум, хотя бы то находящийся на самой низшей ступе­ни развития, ему уже присуща мысль о Божестве,— везде, где только бьется человеческое сердце, оно содрогается, или радостно трепещет, предчувствуя бытие вечного Существа. Равным образом, где только раздается человеческая речь, хо­тя бы то еще слишком бедная и грубая, там все-таки есть уже слово для названия Бога. Если мы проследим также историю человечества, через весь ряд минувших столетий, то увидим, как вполне оправдываются следующие слова Цицерона, вы­казанные им еще за две тысячи лет до нашего времени: нет ни одного народа, до такой степени грубого и дикого, чтобы не было в нем веры в Бога, хотя бы он и не знал его суще­ства. С тех пор открыты и исследованы Америка и Австра­лия, и в состав истории вошло бесчисленное множество новых народов, — а его слова все так же остаются непоколебимыми, разве только еще более прежнего сделались несомненными и вполне очевидными. Таким образом, сколько история насчи­тывает протекших столетий, столько и доказательств для этой истины (см. «Аполог. христ.» Геттингера, 4.1, СПб., 1873 г., С.66).

3. Только один истинным Бог может удовлетворить ум человека, ищущего виновника мира. Однажды, когда был уже вечер, и солнце начинало закатываться за горизонт, по берегу одного моря расхаживала высокая фигура какого-то человека, с глубоко серьезным и озабоченным видом. То был блаженный Августин. Его глаза выражали все его душевное волнение и беспокойство. Перед ним же во всем своем великолепии рас­стилалось необъятное море, с величественно вздымавшимися на нем волнами. «О, море!» — вскричал он наконец, — о, при­рода! Не ты ли мой Бог? Не ты ли можешь дать мир и покой душе моей?» — но волны бушевали и как бы в ответ Августи­ну говорили: «Ищи того, кто выше нас, ищи того, кто выше нас. Не мы твой Бог, не мы золото и наслаждение, и вся природа, — нет, мы только его творение, мы не можем дать сердцу твоему мира и покоя, ищи своего Бога выше, ищи вы­ше!» Мало помалу солнце закатилось за горизонт, и тысячи ярких звезд заблестели на безоблачном небе. Августин устре­мил глаза свои вверх, на ту чудную красоту, которая во всем блеске сияла над его головою, и воскликнул: «Да, вы звезды, вы мой Бог; можете ли дать сердцу мир и покой?» Но в ответ Августину тогда же послышался следующий голос, как бы из­даваемый чудною гармонией всего неисчислимого множества звезд: «Не мы твой Бог; мы только его творение; никакая со­творенная красота не может дать мира и покоя твоему серд­цу; ищи Бога выше!» И он стал искать выше. Его умственный взор проник к тем бесплотным разумным духам, которые предстоят пред Богом, и он воскликнул: «Вы ли, великие ду­хи, вы ли мой Бог? Можете ли вы дать моему сердцу мир и покой?..» — Но также и оттуда послышался ему тот же самый ответ: «Не мы твой Бог; мы только его творение: всякое ду­ховное величие от него происходит, и не мы можем дать мир и покой твоему сердцу; ищи Бога выше, ищи выше!» Тогда Душа его возносится еще выше, не только выше природы, но и выше всего духовного мира, выше всего вообще сотворенно­го. прямо к престолу Божию, и теперь он уже не спрашивает более: Ты ли мой Бог? а преклоняется пред ним с молитвою, и в его сердце становится спокойно, настает полное безмятежие, подобное совершенному затишью на море после большой бури. И он говорит: «Мое сердце было неспокойно, пока не успокоилось оно в тебе. Только ты один дал моему сердцу мир и покой, потому что ты мой Бог, и в тебе мое вечное успокоение» (см. «Апологию христианства», Геттингера, ч.1 отд. 1. СПб.1873 г., С.274-276).

4. Свидетельства св.отцов и учителей церкви о том, что человеку в рождено чувство веры в Бога. Вера в бытие Божие не есть что-либо приобретенное усилиями людей, она вовсе не зависит от их воли, а зависит от влитой в них некоторой божественной силы, где ее и родник, и откуда она и проистекает. Еще яснее и определеннее указывает на значение врож­денного всем чувства (или идеи) Божества в отношении их к вере в Бога блаженный Иероним, называя «присущее всем по натуре ведение Бога» «семенем Божиим», и притом таким семенем, которое в натуральном виде заключает в себе ведение Бога. По мысли Иеронима между врожденною нам идеею Бога и настоящим нашим знанием его, а также и верою в бытие его такое отношение, какое между семенем и развивающимся из него растением. Растение происходит не из чего-либо иного, как из своего семени, в котором оно всецело заключено, хотя в скрытом виде. Так и более или менее ясное и определенное знание Бога и такая же вера в его бытие проистекают не из чего-либо иного, как божественного семени, которое всаждено самим Богом в природу духа человеческого, и в котором они изначала содержатся всецело и невредимо, хотя только в за­чаточном своем состоянии. Другого, следовательно, источника или основания для веры в Бога и бытие его нет и быть не мо­жет, хотя при своем развитии из идеи Бога, конечно, она мо­жет зависеть от многих внешних условий, подобно тому, как и развитие растения из семени зависит от многих внешних влияний. Такого же мнения об основании и происхождении веры в бытие Божие был св.Иоанн Дамаскин, учивший, что «в природе каждого самим Богом насаждено ведение о бытии Божием». «К познанию и точному уразумению исти­ны», — говорит св.Афанасий, — имеем нужду не в ком дру­гом, а только в себе самих. Путь к Богу не так далек от нас, как превыше всего сам Бог; он не вне нас, но в нас са­мих, — и начало его может быть найдено, как и Моисей учил, говоря: глагол веры в сердце твоем есть (Рим, X, 8; Втор.ХХХ, 14). И Спаситель, давая разуметь и подтверждая то же самое, сказал: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лук. XVII, 21). Внутри же себя, имея веру и Царствие Божие, мо­жем вскоре узреть и уразуметь Царя вселенной… (Все мы вступили на путь сей, и всем он открыт). Да не отговарива­ются служащие идолам эллины, и никто другой да не оболь­щает сам себя, будто бы нет у них такого пути… Все мы всту­пили на путь сей, и всем он открыт, хотя и не все им идут… А если кто спросит, что же это за путь, отвечаю: душа каждо­го и в ней ум, потому что одним умом может быть созерцаем и уразумеваем Бог» (Orat. contr. gent. С.30). Мало того: имея душу, созданную по образу и подобию Божию, человек на ос­новании свойств своей души может заключать о своем Твор­це: «Если ты внемлешь себе»… — говорит св.Василий Вели­кий, — «то в себе самом, как бы в малом некоем мире, усмотришь великую премудрость своего создателя. Из бесплотности находящейся в тебе души уразумевай, что и Бог бесплотен. Знай, что Он не ограничен местом, потому что и твой ум не имеет особенного пребывания в каком-либо месте, находится в месте по причине соединения с телом. Веруй, что Бог невидим, познав собственную свою душу, потому что и она непостижима телесными очами, — она не имеет ни цвета, ни вида, не объемлется какою-либо телесною чертою и узнается только по действиям (см. «Опыт прав. догм. Богосл.» еп.Сильвестра. Киев, 1884 г. Т.1, С.179, 180, 201, 214, 215, 185-186, 197)

5. Способность души человеческой к образованию идеи о Боге. «Рассматривая существующие в нашем уме представле­ния и понятия, чтобы открыть их первоначальный источник, мы легко находим такой источник или в впечатлениях мира внешнего, или же в нас самих. Но среди этих понятий встре­чается одно, свойства которого таковы, что его не легко выве­сти из известных нам источников познания. Это идея Бога, существа бесконечного и всесовершенного. Откуда бы могла возникнуть в нас эта идея? Источником ее не могло быть ни воздействие на нас впечатлений мира внешнего, ни комбина­ция этих впечатлений при помощи воображения. Не может она также произойти и из внутреннего опыта, так как чело­век есть существо конечное и несовершенное, и нет в его духе ничего, что могло бы дать ему понятие о существе всесовершенном и бесконечном. Но, может быть, я — чело­век — что-нибудь больше, чем думаю о себе, и совершенст­ва, которые я приписываю природе Божества, находятся во мне каким-нибудь образом в возможности, хотя они не про­явились еще и не обнаружили себя действиями? Действитель­но, я знаю по опыту, что мое сознание возрастает и совер­шенствуется мало-помалу, и я не вижу ничего, что могло бы воспрепятствовать такому большему и большему его возраста­нию даже в бесконечность; не вижу, почему бы, когда оно та­ким образом возрастет и усовершенствуется, не мог бы я соб­ственными средствами приобрести и все другие совершенства Божеской природы, и почему бы возможность или сила, ка­кую я имею для приобретения этих совершенств, не была бы достаточною и для того, чтобы произвести в моем уме и их идею.

«Однако же, всматриваясь ближе, я нахожу, что этого быть не может. Правда, что мои познания приобретают с каждым днем новые степени совершенства, и что в моей при­роде гораздо больше заключается в возможности, чем сколько я имею в действительности; но тем не менее эти преимущест­ва никоим образом не приближаются к идее божества, в которой ничего не встречается в возможности, но все есть в дейст­вительности и на самом деле. И не служит ли неопровержимым и самым верным доказательством моего несовершенства в сознании моем даже то, что оно возрастает постепенно, и что мои совершенства умножаются мало-помалу? Далее, хотя совершенства умножаются более и более, тем не менее меня не оставляет сознание, что моя природа никогда не сде­лается бесконечною, потому что никогда не достигнет такой степени совершенства, чтобы не была способною приобрести еще высшее какое-либо совершенство. Но Бога я понимаю действительно бесконечным и в столь высокой степени, чтя Он ничего уже не может прибавить к высочайшему совершенству, каким обладает.

Если же источником идеи о Боге не может быть ни внешний, ни внутренний опыт, то для объяснения ее происхождения ни я в нас мы должны предположить соответствующее этой идее Высочайшее Существо, которое произвело ее. Таким образом, самое существование в нас идеи о Боге доказывает его бытие (см. «Начальн.основ.философ.» В.Кудрявцева, 2-е изд, 1891 г., С. 133-135).

Из области таинственного. Простая речь о бытии и свойствах человеческой как богоподобной сущности. Часть 1. Составил священник, магистр Григорий Дьяченко. Москва 1995



Источник: Свято-Троицкая Сергиева Лавра



Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *