М. Пришвин. TAGEBÜCHER

Тагебюхер — так в Германии звучит слово «дневник». Сначала я хотел назвать этот материал «Пришвин заговорил по-немецки», но это было бы неправильно по нескольким причинам. Во-первых, Михаил Михайлович сам по себе немецким языком владел, в молодости учился в германских университетах. Во-вторых, первый перевод произведения М. Пришвина на немецкий язык был сделан в 1914 году, выходили они и позже в довоенной Германии, в ГДР — и при жизни писателя, и в 1960—80-х годах.

Речь пойдёт про уникальный проект переводчицы Эвелин Пассет и издателя Себастиана Гуггольца для германоязычной аудитории в ФРГ, Австрии и Швейцарии: публикация четырёх томов «Дневников» Михаила Михайловича.

Эвелин Пассет, переводчик и журналист, родилась в 1958 году в Гросс-Герау, Германия. Живет в Берлине. Переводит с русского и французского. Пишет радиокомпозиции, в том числе о русской и французской литературе. Вместе с Раймундом Печнером разработала концепцию литературной части выставки «Илья Эренбург и немцы» (музей Берлин-Карлсхорст, 1997 год), публикует тексты об Эренбурге. Соавтор фильма «Встречное движение» (коллаж из десяти интервью с переводчиками русской и немецкой литературы). Совместно с Габриэле Леопольд составила книгу «Im Bergwerk der Sprache. Eine Geschichte des Deutschen in Episoden» («В штольнях языка. История немецкого языка в эпизодах», 2012 год), подытожив работу переводческих мастерских, к которым она приложила руку. Перевела книги Доде, Мюссе — одного из представителей французского романтизма XIX века, современного автора детективов и сатирика Пеннака, а также Куприна, Писемского, Розанова, Рытхэу и других. В 2015 году вышел её перевод «Мирской чаши» — разножанрового сборника Пришвина. Сейчас работает над переводом его «Дневников».

А теперь время для прямой речи. В канун нового 2022 года я взял онлайн-интервью у Эвелин Пассет. На мой вопрос «как вы пришли к Пришвину?» Эвелин сообщила следующее.

«В книжной лавке на проспекте Калинина в Москве, в 2006 году. Только что вышел их восьмой том (1930—1931). Я „погуляла“ по магазину, и мне попалась на глаза одна серая обложка. У-ф-ф-ф, наконец-то некричащая обложка! Начала перелистывать, немножко читать, и была „тронута до костей“ (немецкое выражение. — А. Р.) об описании убийства колоколов. Продолжала читать по пути из Москвы в Берлин — на поезде, 28 или 32 — тогда ещё — часов».

Несмотря на их сумасшедший объём, возникла мысль о переводе и издании «Дневников». Через несколько лет издатель Себастиан Гуггольц обратился к переводчице с предложением перевести кое-что для него.

«Ему кто-то рассказал о пришвинских „Дневниках“, он меня и спросил, если я о них слышала. Я ликовала: „Пришвин! Дневники!“»

Однако работа началась с перевода повести М. Пришвина «Мирская чаша» — «чтобы снова могли познакомиться немецкие читатели с Пришвиным — с новым, другим Пришвиным».

Его издавали и в ГДР и — меньше, но всё-таки — в ФРГ и также немецкоязычных Австрии и Швейцарии. Параллельно начался поиск денег для нового проекта, но без успеха.

«И в конце концов решили, что деньги наверняка найдутся после выхода первого тома „Дневников“. Начать работу помог грант из Швейцарии… Так что мы с Себастианом можем издавать этот четырёхтомник из „Дневников“ без забот, хотя надо и искать для каждого тома дополнительные деньги. Ничего. Надо быть немножко сумасшедшим и немножко трезвым».

А первым произведением Пришвина, с которым познакомилась Эвелин, была повесть о любви к природе и поиске мудрости «Жень-Шень».

«Я только начала работать переводчицей, когда одно швейцарское издательство, для которого я перевела Куприна и Писемского, попросило меня оценить перевод М. фон Буша — стоит ли делать новый. Я тогда сказала, что не стоит; сегодня, может быть, я решила бы по-другому».

Манфред фон Буш выполнил перевод «Жень-Шеня» в послевоенные годы, имел успех — несколько переизданий в 1951— 1961 годах.

Михаил Михайлович как-то заметил, что обыватель считает самым страшным грехом не разговаривать с пьяным и дураком. А есть ещё один смертный грех — тащить одеяло на себя. И тут я совсем немножко это сделаю — расскажу, как произошло наше знакомство с Эвелин Пассет и что из этого вышло.

Эвелин нашла мои материалы о Пришвине, размещённые на сайте «Вперёд». А потом с помощью моих друзей-журналистов вышла на меня, и её вопросы были связаны с именным указателем к «Дневникам». Дело в том, что когда готовились издания, многое о жизни сергиевско-загорского окружения Пришвина было неизвестно, и вышло так, что большое количество этих персонажей оказались или нераскрытыми или сопровождались короткими, малоинформативными справками. Да и термины той поры…

Кстати, первый вопрос Эвелин как раз касался этих терминов — «бригады». Выяснилось, что так назывались (по производственному образцу) местные творческие объединения. В «Дневнике» за 1930 год речь идёт про две бригады — писательскую и «кинобригаду», в которую в нашем городе входили фотографы.

Работа с Эвелин превратилась в настоящий детектив! Иные имена, казалось бы, совершенно неподдающиеся, раскрывались с ходу, а с какими-то приходилось помучаться. А бывали и совсем «позорные» случаи — вроде как с егерем Егоровым, спутником В. И. Ленина на охоте! Случай этот хорошо описан, в конце 1960-х годов егерь давал интервью. Вроде известный человек, но при этом нигде не удалось найти даты его рождения и смерти!

Некоторые местные имена подталкивали меня к написанию очерков — так было с будущим классиком литературы республики Саха поэтом Якутским или с изобретателем Иваном Острым, предложившим печатать на купюрах биографии видных деятелей СССР или познавательные факты. Интересен был и поиск таинственного собеседника писателя — картофелевода Прокопия Захаровича Шпекторова, который, оказывается, был тогда командирован для организации крахмально-паточного производства в село Константиново, а с Пришвиным беседовал вперемешку на картофелеводческие и философско-религиозные темы. Ещё один пришвинский приятель, парень из села Дерюзино Александр Старшинов, нашёлся в «Бессмертном полку» — он погиб в 1942 году.

В ближайшее время очередной том дневников увидит свет. А дальше новые, а значит, новые имена и новые открытия.

…«он шагает, он шагает. По Саксонии зелёной, по Тюрингии бузинной». Нет, не герой баллады Эдуарда Багрицкого птицелов Дидель, а наш Михаил Михайлович!

Источник: Газета Вперёд