Проповедь насельника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандрита Илии (Рейзмира) в Прощеное воскресенье

Дорогие братья и сестры! Накануне подвига Великого поста Свя­тая Церковь предлагает нам воспоминание о потерянном рае — об изгнании Адама из рая. Это день тоски о потерянном счастье. Сегодня день плача о потерянном рае. Все богослужения сегодняшнего дня, начиная со вчерашней всенощной, пронизаны одной мыслью, объединены одним чувством страшной тоски, невыразимой тоски, что человек, созданный Богом для рая бессмертным, ушел из рая, лишился его, потерял его из-за непослушания.

Эта тоска и этот плач облечены в церковных песнопениях в не­обычно художественную форму. Плач Адама представляет Цер­ковь, но Адам — это коллективное лицо, это — человечество. О потерянном, неуловимом теперь счастье плачет все человечество, конечно, та часть его, которая сохранила еще совесть. Ну что че­ловечество… О потерянном рае стонет, мечется и вздыхает вся вселенная, вся тварь, как говорит святой апостол Павел в Посла­нии к Римлянам: «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» [1]. Итак, дорогие братья и сестры, о потерянном рае плачет человек. «Седе Адам прямо рая, и свою наготу рыдая плакаше: увы мне, прелестию лукаваго увещанну бывшу и окрадену и славы удалену. Но, о раю, ктому твоея сладости не наслаждуся, ктому не узрю Господа и Бога моего и Создателя; в землю бо пойду, от неяже и взят бых, Милостиве Щедре, вопию Ти: помилуи мя, падшаго». [2]

Так и мир, издерганный, усталый от беспутья, пусть сядет и пла­чет. Пусть плачет он о том, что обнажена душа, что бесцельна, без­радостна жизнь и нет рая: рай ушел, дверь затворена.

«Создатель мой, Господь, — поется в церковной песни, — персть от земли прием мя, живоносным дыханием одушевив, жива содела. И твари начальник быти на земле всем видимым и ангелом купножителя». [3] Здесь Церковь проводит ту мысль, что Творец жиз­ни Господь взял человека от земли, персть взял от земли, и, Сво­им живоносным дуновением одушевив, поставил его на земле почти ангелом, «начальником всем видимым и ангелом купножителя…», т. е. назначил человека быть вместе с высшими существами — анге­лами. «Сатана же лживый, сосуд змия употребив, снедию прельсти, и Божия славы разлучи, и преисполнейшая смерти предаде в зем­лю мя» [4], — плачет Адам. Вечная история, вечная история души, трагедия падений, трагедия ниспадений, когда начальник — хозя­ин земли, распорядитель ее,— делается последним рабом жизни. Меркнет счастье, уходит оно! Как люди не понимают этой траге­дии каждого дня? Верно вчера Церковь пела о том, как природа, неразумная природа, ответила на падение души первого человека. «Солнце лучи скры, и луна со звездами в кровь приложися, горы ужасошася, холми вострепеташа, егда рай заключися» [5]. Вот как не­разумная природа ответила на падение души первого человека. «Как же ты, — обращается Адам к себе и через себя к каждой нашей душе, — не ощутила это, как же ты не поняла обольщения, умом помрачилась, позавидовала красоте ада, врагу поверила? Вот плоды: твоя боготканная одежда свергнута, жизнь превращена в один плач, жизнь в слезах, жизнь в поте лица, жизнь, которая дает одни терния и волчцы…» Так плачет Адам о потерянном рае, так плачет человек о потерянном счастье.

«О раю святейший, мене ради насажденный, о раю честнейший, краснейшая доброто, богозданное селение, веселие нескончаемое и наслаждение, слава праведных, пророков красото и святых жи­лище, о, как бы хотел я, — поет и плачет Адам, — на цветы по­смотреть твои теперь, и цветов твоих не вижу. О луч блаженный! О сад Божественный! Уже не вижу доброты твоей! Рыдайте по мне, ангельские чинове, плачьте о мне. О раю, шумом листьев твоих умоли Создателя, да отверзет мне враты…» [6] С какой трогательностью, с какой нежностью, с какой величайшей поэзией Церковь передает этот бессмертный плач Адама в назидание нам!

И мы, дорогие братья и сестры, накануне Великого поста, уста­лые от жизни, сядем у порога души своей и будем плакать, пла­кать о том, что обнажена душа, бессмысленна жизнь и безрадостна! Нет рая, ушел рай, закрылись врата… Будем плакать о том, что мы наги, грязны, бессильны, — бессильны до того, что не видим даже всей наготы своей и равнодушны к тому; мы ни холодны и ни горячи [7], у нас нет даже слез о себе поплакать. Сядем же у порога опозоренной души, и, имея силу скинуть хотя бы повязку с глаз, прогоним тот туман, который застилает глаза наши и совесть, и, имея же силу хотя бы вздохнуть к Отцу Небесному, вместе с Ада­мом, возопиим: «Милостиве, помилуй мя, падшаго, помилуй, по­милуй». Аминь.

ПРИМЕЧАНИЕ

[1] Рим. 8, 22.

[2] Великая вечерня Недели сыропустной. Стихиры на «Господи, воззвах», «Слава», глас 6.

[3] Великая вечерня Недели сыропустной. Стихира 1 на «Господи, воззвах».

[4] Там же.

[5] Великая вечерня Недели сыропустной. Стихиры на литии, «Слава», глас 6.

[6] См.: Великая вечерня Недели сыропустной. Стихиры на «Господи, воззвах», глас 6.

[7] Откр. 3, 15.