Святитель Николай Сербский. Избранное
Не ненавидит звезда звезду,
И человек не ненавидит звезду.
Не ненавидит камень камень,
И человек не ненавидит камень.
Не ненавидит вода воду
И человек не ненавидит воду.
Отчего человек ненавидит человека? —
Человек! — человека?
Засияло большое солнце, зазвонил большой колокол на колокольне великого — по злу и покаянию — Ивана. А снег, как и всякий тиран, одел в одинаковую форму окружение, придавил поля, закрыл людей в домах и вступил в ожесточенную борьбу с единственным своим соперником — большим русским солнцем.
А Черный Ворон ходил сам под колоколами, от храма к храму, от молитвы к молитве, от злодеяния к злодеянию, от столетия к столетию. Металл звенел, попеременно рыдая и хохоча. И чем больше прислушивался Ворон к колоколам, все больше ему казалось, что может понять их язык. И мучился Черный Ворон в поисках ключа и азбуки этого языка, очень мучился. Да вдруг разум его осенила догадка, и понял он язык звуков над своей головой:
— Человек вкладывает свои стихи в наш язык, но мы поем свою песню. И когда человек думает, что мы поем, — мы рыдаем; когда он думает, что мы рыдаем, — мы поем. Не понимает нас человек; не понимает человек вещей вокруг себя, и от этого еще не чувствует стыда.
Человек себя еще не устыдился, оттого пока не пришло спасение к нему Он старается перенести свою душу в вещи, думая, что вещи бездушны, пусты, и что они ожидают содержания лишь от него, бедного.
Так вот, он забывает, что душа земли жила только в вещах, пока он не родился. Душа вещей старше души человека. До того, как стал человек, вещи уже были; и до того, как человек налился душой, душа наполняла все вещи на земле. Душа вещей старше, старше души человека, и разумнее. Нет на земле вещи, которая бы своему назначению соответствовала менее, чем человек своему. Но зачем же нам хвастаться своим совершенством? Ведь это занятие человек давно уже присвоил себе!
Така-така-така-така-така-тик, така-тик, така-тик-тик, така-тик.
— Человек полон вещей, и вещи полны человека. Братство вещей и человека нужно не проповедовать, а лишь признать. Своей подчиненностью вещи это признали, своей гордостью человек это отверг. Значит, сейчас ожидается решение человека; не человека гордого, имя которому сверхчеловек, но человека смиренного, имя которому Всечеловек. Ибо Всечеловек — брат всех людей и всех вещей, и он определяет признание и примирение. Надо, чтобы человек примирился с человеком, а тогда он легко примирится с вещами и Творцом людей и вещей.
— Но примирение означает унижение. Не может человек примириться ни с человеком, пока не унизится перед человеком, ни с вещами, пока не унизится перед вещами, ни с Творцом, пока не унизится перед Творцом.
Мы, вещи, ждем пробуждения человека, чтобы тогда и нам показать, что мы бдящие. Страшен сон человека, ибо человек боится человека. Песня человека дисгармонична, ибо он один ее поет. Мысль человека куца, ибо он один ее мыслит. Страдание человека невыносимо, ибо он один его выносит. Счастье человека горько, ибо он один его испытывает. История человека смешна, ибо она представляет кручи одиночек, без мостов. Человек спит и видит сон сверхчеловека; но пробудившись, он будет называться Всечеловеком. Сверхчеловек — сон, Всечеловек — явь.
Тик-тик-тик; тик-тик-тик; тик-тик; тик; тик; тик.
— Человек — насильник. Для нас, вещей, перемены приходят в определенное время, как для земли восход и заход солнца; мы не понуждаем перемены. А человек пытается влиять на них своей силой, ускорять. И перемены человек называет прогрессом или регрессом. У нас же гармония — прогресс, а дисгармония — регресс.
Мы, вещи, представляем большинство, человек — меньшинство. В конце концов и человек придет к нам, после долгого блуждания по своим тропам уединения. Наконец и он придет к нашей многочисленности, нашему спокойствию, нашей молчаливости, нашей гармонии. И тогда он не будет чувствовать себя таким одиноким, как чувствует сейчас, ни таким позабытым, ни таким безбожным. И тогда мы, колокола, будем звонить к молитве, но другой молитве. Это будет молитва некорыстливая и всеобщая. Когда человек откажется от молитв ради себя, тогда он соединится со всеми людьми. И одно имя будет всем людям и каждому человеку; Всечеловек. Это единственное имя, которое и мы, вещи, примем у человека — бескорыстного, пробужденного и соединенного.
Така-так; така-так; така-така-тик.
Источник: Свято-Троицкая Сергиева Лавра
