Дивный образ неземной красоты

Давно ли мы светло праздновали 500-летие блаженной кончины пре­подобного отца нашего Сергия? А вот уже год прошел; пройдут еще и годы, пройдут сотни, тысячи лет, а память праведника пребудет с похвалами, потому что сказано: «В па­мять вечную будет праведник». [1]

Как счастливы мы, православные, что Святая Церковь наша празднует памяти святых Божиих! И всегда близки к нам угодники Божии, но мы-то бываем от них далеки, и вот настает день, посвя­щенный памяти того или другого угодника Божия, и он восстает пред нашими взорами как бы живой: мы созерцаем все его духовные совершенства, мы славим Бога, прославляющего тех, которые слави­ли Его своею святою жизнию, и чрез то незаметно для самих себя сами становимся лучше, приближаясь в молитвенном общении к святым Божиим, а чрез них — и к Богу Самому… Кто из нас, иноков, обитающих под благодатным покровом преподоб­ного отца нашего Сергия, не носит святого имени его в своем благодарном сердце, кто хоть раз в день не возносит к нему вздоха молитвенного! Но и в обители иноков бывает немало суеты житейской, которая заслоняет от нас светлый облик нашего небесного Игумена, и вот настает день преимуще­ственно Сергиев: все богослужение посвящается прославлению его дивных подвигов; храмы[2]
Х[2] Помимо Троице-Сергиевой Лавры в Сергиевом Посаде и районе огромное количество храмов, часовен и церквей. Здесь вы сможете увидеть фотографии, узнать историю, особенности архитектуры, интересные исторические факты о храмах и церквях города и Сергиево-Посадского района.
Читать далее... Божии наполняются благоговейными чтителями его свя­щенной памяти; среди всенощного богослужения читается житие его, и тогда — что за дивный об­раз великого в своем смирении старца-подвиж­ника является пред нами во всей своей неземной красоте!..

Вот он, еще 20-летний юноша Варфоломей, покидает мир и уходит с родным своим братом Стефаном в непроходимую чащу лесную с од­ним заветным желанием — укрыться навсегда от мира так, чтобы мир не мог найти его и совсем забыл об отшельнике, чтобы быть ему наедине с единым Богом, непрестанно молиться, неустан­но трудиться и очищать свое сердце от греховных страстей при помощи Божией благодати. Вот бра­тья построили церквицу, и с благословения святи­тельского на ней нарекается имя Живоначальной Троицы. Вот старший брат покидает младшего и уходит в столицу: не вынес он скорбей пустын­ного жития, и юный Варфоломей остается одино­ким отшельником в глухом, непроходимом лесу. Вот он приемлет от руки некоего игумена Митрофана ангельский образ и весь отдается подвигу иноческому. Возможно ли в кратком слове изобра­зить сей дивный подвиг его уединенного в пусты­не пребывания? «Кто изочтет его теплые слезы и воздыхания к Богу, его стенания молитвенные и плач сердечный, его бдения и ночи бессонные, продолжительные стояния и повержения себя пред Господом? Кто сочтет его коленопреклоне­ния и земные поклоны, кто расскажет о его алкании и жажде, о скудости и недостатках во всем, об искушениях от врага и страхованиях пустын­ных?» Так говорит о своем учителе его достойный ученик преподобный Епифаний, списатель жития его. А кто же лучше и ближе мог оценить подвиги его возлюбленного аввы?

Но вот изволением Божиим настает время му­жественному подвижнику послужить своим опы­том духовным и спасению ближних. К нему идут за советом и утешением, у него ищут руководства и наставления в жизни духовной. Ведь с таким наставником все можно понести, всякую скорбь вытерпеть; только открой ему с детской простотой все сердце твое, поведай, что томит тебя, пожалуйся ему на себя самого, как дитя жалуется нежной матери на своего обидчика, и верь: он скажет тебе в утешение иногда только два-три слова, но зато какие это чудные, теплые, благодатные слова! Они прольют мир в смущенную душу твою, согреют ее такою любовию, какою только мать согревает свое грудное дитя, и — все пройдет, как рукой снимет, и станет на душе так тихо, ясно и тепло…

И вот проходят годы, и множится число учени­ков Сергиевых; его имя с благоговением произно­сится во всех концах Русской земли и становится известным на православном Востоке; его словом дорожат князья и вельможи, его совета ищут первосвятители Русской земли, а он, уже игумен, уже убеленный сединами старец, — он по-прежнему ходит в одежде, ушитой заплатами, по-прежнему служит братии, как раб купленный: он для них и повар, и пекарь, и мельник, и дровокол, и плот­ник, и портной… Чем более восходит он от силы в силу, преуспевая в духовном просветлении и приближаясь к Богу, тем более нисходит он во глубину смирения. Глубокое смирение и детская простота — вот два прекрасных свойства его святой души, которые мы видим во всех его действиях, с его раннего детства до глубокой старости. Эти две святые добродетели составляют основные черты его нравственного облика; они, так сказать, окра­шивают в свой цвет все прочие его добродетели: его благостное ко всем отношение, его голубиное незлобие, все его великие подвиги. В соединении с духовным рассуждением как плодом опыта духов­ного они образуют в нем тот цельный нравствен­ный характер, красота которого невольно влечет к себе человеческое сердце. Когда ближе всматри­ваешься в святолепный образ сего дивного старца Божия, то сердце переполняется каким-то незем­ным чувством красоты, и душа рвется в умиле­нии упасть к стопам угодника Божия… О священ­ная главо, преподобие отче наш Сергие! Вот мы и припадаем к стопам твоим как любящие дети — припадаем наипаче сегодня, в твой нареченный и святый день, и радуемся, и веселимся духовно, ибо веруем, что ты присно с нами, а наипаче ныне с высоты небесной призираешь на нас, грешных, во славу Божию тебе празднующих, и благословляешь, и озаряешь нас тихим светом твоей славы небесной!..

Но, возлюбленные братия, одна ли чистая ра­дость чувствуется в сердце в то время, когда нашей душе предносится святолепный образ великого подвижника Божия? Не смею судить о других по себе; может быть, есть немало среди вас таких чис­тых душ, которые радуются ныне полною, светлою радостью во славу Божию и в честь угодника Бо­жия; но думаю, что у многих подобных мне греш­ников к чувству радости в сей день примешивается некое чувство грусти — не той безотрадной, томи­тельной грусти, которая гнетет душу тоской и под­рывает духовные силы, а той спасительной грусти, с которой начинается печалъ, яже по Бозе, печаль спасительного покаяния, жажда нравственного очищения, скорбь души о потерянной чистоте, о разлуке с Богом… Невольно думается: вот каковы были наши духовные предки — истинные последо­ватели Христова учения! А мы что?.. Господи, ка­кая пропасть отделяет нас — плотяных — от них — одухотворенных, нас — оземлянившихся рабов греха — от них — святых, чистых, свободных граж­дан горнего Иерусалима! Удивляться ли после это­го, что у нас на Руси находят себе последователей разные безбожные лжеучения, что охлаждается любовь к ближнему и растет самолюбие, что умно­жаются пороки и беззакония и распространяются ереси и отступления от Матери Церкви? И кто ж тому виною, братия мои?.. Кто, кроме нас самих?!. Не помним мы своих предков духовных, забыва­ем их заботы священные, и вот — сами становимся хуже и хуже… А ведь святые Божии такие же люди были, что и мы, тою же плотью были облечены, те же немощи имели, те же скорби несли; значит, и нам никто не помешал бы такими же стать, ка­кими они были, если б только сами мы пожела­ли, — да пожелали бы всем сердцем, всею душой, всем помышлением своим!..

«Поминайте наставники ваша, — заповедует апостол Христов, — ихже взирающе на скончание жительства, подражайте вере их». [2] Во исполнение этой заповеди апостольской сегодня мы и творим память великого наставника нашего, преподоб­ного Сергия. Но не сегодня только, а и всегда мы должны взирать на скончание жительства и по­дражать вере святых Божиих. Каждый день Святая Церковь чтит память того или другого угодни­ка Божия. Будем же чаще всматриваться в див­ные образы их — недаром ведь сказано в Писании: «С преподобным и сам преподобен будеши», [3]  с благо­датным и сам облагоухаешься ароматом благодати, исходящей от одеяния души его. Аминь.

ПРИМЕЧАНИЕ

[1] Пс. 111, 6.

[2] Евр. 13, 7.

[3] Пс. 17, 26.