Тридцать лет прошло со дня трагедии на Чернобыльской АЭС. Казалось бы, об аварии и ликвидации её последствий рассказано фактически всё. Тем не менее, до сей поры есть страницы, до сих пор неизвестные читателю. Так, в 1986 году специалистам предприятия «Радон» пришлось не только принять участие в открытой схватке с четвёртым энергоблоком и дезактивации загрязнённых объектов, но и выполнить важнейшую государственную задачу – защитить Москву от широкомасштабного радиоактивного загрязнения.
***
Дозиметрический пояс столицы
Если работу в Чернобыльской зоне, пользуясь военной терминологией, можно назвать передовой битвы с взбесившимся атомом, то работу дози¬метристов на периметре Москвы следует сравнить с тыловыми действиями по охране особо важных объектов.
Для специалистов предприятия «Радон» таким объектом являлась Москва. Угроза загрязнения столицы радиоактивными веществами стала очевидной в первые дни мая 1986 года, когда поступили скупые сведения об аварии на ЧАЭС. Официальных сообщений о панике, возникшей в районах, прилегающих к станции, не поступало. Но слухи о поездах, которые брали штурмом и за бешеные деньги, уже ходили по России. Москва как гигантский транспортный кластер, через который круглосуточно идет поток поездов и автомашин, подвергалась риску покрыться слоем радиоактивной грязи.
Пункт радиационного контроля при входе в опасную зону
Нет ничего удивительного в том, что обязанности по обеспечению радиационной безопасности столицы были возложены Исполкомом Моссовета на сотрудников «Радона». Только им, обладающим необходимым опытом, квалификацией, оборудованием и аппаратурой, можно было поручить ответственное дело — встать на пути расползания чернобыльского пятна. Уже в первых числах мая Правительством Москвы был подготовлен приказ, определяющий порядок возведения «защитного» дозиметрического пояса вокруг столицы.
Основными исполнителями стали генеральный директор Игорь Анд¬реевич Соболев, его заместитель Леонид Михайлович Хомчик (назначенный особым приказом Моссовета начальником Московской специальной радиационно-аварийной группы), а также сотрудники объединения Анатолий Степанович Назарюк, Людмила Михайловна Проказова, Владимир Иванович Пантелеев, Валентин Юрьевич Карнаухов и Алексей Михайлович Панченко.
Следует отметить, что генеральный директор «Радона» Игорь Соболев в первых числах мая 1986 года выезжал в зону катастрофы и лично осуществлял автомобильную гамма-съемку на основных транспортных магистралях и оценку радиационной обстановки на отдельных государственных объектах. Чуть позже для уточнения данных в район ЧАЭС ездили специалисты предприятия А.С. Абрамкин, В.Б. Девкин, Г.С. Потапов, О.В. Терехов, В.М. Чебышев и водитель И.П. Печкуров. Результаты радиометрической разведки были обсуждены на установочном заседании.
На пути радионуклидов
Анализ ситуации показал, что наиболее опасными с радиоэкологической точки зрения являются Каширское, Симферопольское и Киевское шоссе. Именно по ним большая часть автомобилей из Житомира, Киева, Чернигова с домочадцами и нехитрым скарбом устремилась в бегство от беспощадных лучей.
Неконтролируемый поток машин, несущих на колесах и кузове радиоактивную пыль, с вещами и продуктами, частично загрязненными радио¬нуклидами, мог серьезно осложнить и без того не идеальную экологическую ситуацию в столице. Опасность представлял и транзит автотранспорта через Москву и МКАД — радиоактивная грязь «растащилась» бы по дорогам и городам России.
Для «обороны» Москвы было создано три условных кольца из постов радиационного контроля (ПРК): по три на каждом из двенадцати примыкающих к столице шоссе — на 100-м, 50-м километрах и пересечении с Московской кольцевой автодорогой. В кратчайший срок пришлось разработать рабочий проект Станции Обезвреживания Транспорта (СОТ). Три таких СОТ экстренно оборудовали в «горячих» точках трасс — 23-м километре Симферопольского шоссе, 33-м Киевского и 53-м Каширского.
Подготовка радиоактивных материалов к утилизации
С помощью строительной техники, оперативно выделенной «РАДОНУ» Моссоветом, были сделаны U-образные съезды с автотрасс, завезены песок и щебенка, под наклоном (для стока вод) уложены дорожные плиты и асфальтовые покрытия, вырыты котлованы на 200-300 кубометров сточных вод. Для обслуживания СОТ были приданы специалисты гражданской обороны из Москвы Москвы, рота химзащиты и «гаишники», помогавшие тормозить поток машин для дозиметрической проверки. Загрязненный транспорт заворачивали на площадку, где его ждала обработка с помощью моечных и армейских АРСов, «заряженных» специальными дезактивирующими растворами. При постах радиационного контроля функционировали временные базы дезактивации транспорта, территориально привязанные к автобусам, уже имеющимся по всем двенадцати директрисам.
Анатолий Назарюк, начальник отдела охраны окружающей среды рассказывал: «Сотрудники «Радона», ГО, ГАИ и солдаты войск химзащиты работали круглосуточно. Правда, среди них попадались люди, не умевшие обращаться с дозиметрическими приборами. Ликбез проводили на месте. Обучали работать с СРП-68 и ДП-5. Устраивали разбор трудных ситуаций. Давали инструкции по полному комплексу проблем. Ежедневно собирались сведения с ПРК и СОТ, а вечером радиограммы-донесения, подписанные генеральным директором предприятия И.А. Соболевым, передавались напрямую в Моссовет. В результате сейчас можно сказать, что в столицу нашей Родины практически не проникло ни одной загрязненной радионуклидами машины».
Навечно захоронены
Посты РК и СОТ работали весь летний сезон. Пик активности, естественно, пришелся на середину мая, когда дозиметристам приходилось задерживать и заворачивать «на помывку» в день по сотне машин, загрязненных радионуклидами.
Большинство таких машин было с украинскими номерами. Мощность экспозиционной дозы гамма-излучения (МЭДГИ) отдельных автомобилей доходила до 10 рентген в час. Кстати, три из них (два «жигулёнка» и новый «Москвич») «отмыть» до необходимого уровня не удалось, несмотря на все усилия дезактиваторщиков и причитания владельцев. Машины были конфискованы, перегнаны в Сергиево-Посадское отделение «Радона» и навечно захоронены в специальных гидроизолированных хранилищах.
Так "хоронили" радиоактивный автомобиль. 1986 год.
Когда первый из «отловленных» легковой автомобиль, находящийся в прекрасном состоянии, опустили в подземную емкость, у работников участка захоронения «Радона», многие из которых в те времена годами копили свои кровные на приобретение машины, рука не сразу поднялась на предмет гордости и зависти времен развитого социализма. Но по личному указанию И.А. Соболева «Жигули» придавили сверху тяжелой бетонной плитой и залили цементным раствором, смешанным с низкоактивными жидкими радиоактивными отходами.
Захоронение двух следующих автомашин прошло уже без лишней сентиментальности. Хотя, человеческий фактор, несомненно, присутствовал на всех этапах работ по дозиметрической обороне столицы.
Владимир Пантелеев, директор Центра прикладных исследований «Радон» вспоминал: «За время работы на пунктах радиационного контроля часто приходилось сталкиваться с проявлениями большого человеческого горя. В частных автомашинах дозиметристы находили вещи и продукты, в опасной степени загрязненные радиоактивными веществами. Пришлось отбирать у людей личное имущество, которые многие успевали взять в последний момент перед бегством из «зоны». А брали, конечно, самое ценное: аппаратуру, дорогую одежду, продукты, посуду, ковры, семейные реликвии… Люди плакали, как в войну, когда часть груза или все нажитое отбирали и сваливали в контейнер для радиоактивных отходов…».
Масштабы катастрофы и людского несчастья стали очевидными для сотрудников «Радона» с первых же дней чернобыльской эпопеи. Уже 30 апреля 1986 года поступило указание от Моссовета отправить спецгруппу в аэропорт Внуково. Зачем не сообщалось.
В аэропорте дозиметристы забрали и вывезли для локализации одежду пожарных, привезенных в московские клиники, униформу пилотов и стюардесс, посуду, обшивки кресел и ковровые покрытия салона авиалайнера. Все это «светилось» рентгенами…
Еще один горький эпизод, из-за тотальной засекреченности чернобыльских событий неизвестный простому читателю: похороны героев-пожарных.
Дело в том, что прежде правительственным органам не приходилось решать проблему такого рода. Надо похоронить ребят по-людски, но как быть, если их тела рентгенами излучают радиацию?
«Радону» поступило указание правительства Москвы о захоронении двух десятков тел пожарных на Митинском кладбище. Специально для этой операции был выделен новый автобус ПАЗ. Специалисты «Радона» просчитали необходимую безопасную глубину захоронения и осуществили погребение с должным уважением и в установленные сроки…
Сергей ШМЕЛЁВ
Фото автора и из архива редакции
Источник: Сергиевские ведомости
[1] — Работа в городе и районе
Актуальные вакансии города и Сергиево-Посадского муниципального района. подробнее...