Фронтовые судьбы наших землячек
«Пополнели, стали матерями тоненькие девушки страны, те, что проходили вместе с нами сквозь большой огонь большой войны…» — написал когда-то поэт-фронтовик Александр Жаров. Эти слова в полной мере можно отнести и к нашим воевавшим землячкам. Каждой выпала своя нелёгкая судьба.
Фронтовая сестра
Перед войной Анна Кожина окончила медучилище и работала в зомзовской амбулатории. Когда в июле 1941 года в Загорск повезли раненых, она перевелась в госпиталь № 2895, что располагался в школе на Кировской улице. В ноябре, на переформировании, Анна выбрала для дальнейшей службы не тыловой, а фронтовой госпиталь.
По пути в Торопец, на Калининский фронт, состав попал под бомбёжку, прицепной паровоз с медикаментами и инструментами был разбит. Разбили бы и вагоны, но машинист дал из трубы такого дыму, что лётчик потерял ориентир и самолёт врезался в телеграфный столб.
В Торопце она приняла военную присягу.
Бои на Калининском фронте были тяжелейшие, медики разворачивали работу в лесу, солдат укладывали на лапник, шинели, плащ-палатки. Ставили в ряд столы, врачи оперировали сутками, насколько хватало сил. Бывало, Анна подавала инструменты сразу четырём хирургам, часто — под огнём врага. В один из дней её контузило, а начальник госпиталя М. С. Аникин погиб.
Ненависть к врагу… Уже на территории Германии однажды при обстреле увидели: бежит к ним женщина с коляской и кричит во весь голос. Глянули, а там младенец, в крови и осколках. «Что вы думаете? — рассказывала Анна Андреевна. — Взяли мы его — и на операционный стол. Пока работали, немка стояла на коленях. Забирала ребёнка, руки всем целовала. А наши раненые хлеба ей в узелок собрали».
Муж Анны Андреевны Дмитрий Кожин воевал бортовым стрелком на тяжёлом бомбардировщике ТБ-7, участвовал в полёте по доставке нашей делегации во главе с наркомом В. М. Молотовым на переговоры по открытию Второго фронта. Вернулся живым и прожил ещё 54 мирных года.
Стрелок-радист
В начале войны ей было неполных 18 лет, но она пошла в военкомат: «На фронт, только не трудовой!»
В январе 1942 года в мордовском городке Ардатов Вера Кудряшова уже осваивала специальность авиационного стрелка-радиста, отличалась меткостью стрельбы и дисциплиной.
Какое небо жестокое, она поняла в первом же бою. Экипажи гибли в течение месяца, а то и недели. Но её судьба берегла. Вместе с авиаэскадрильей «Нормандия – Неман» они освобождали Литву, Белоруссию.
«На фронте я потеряла лицо, в прямом смысле, — рассказывала Вера Сергеевна. — Однажды в боевое затишье механик готовил самолёт, попросил меня сесть на хвост, немного поприжать его к земле. Обычно «грузом» было несколько человек, но в тот раз я села одна. Закончил работу и крикнул: «Слезай!» и нечаянно нажал локтем на гашетку».
С обожжённой головой, телом и лицом её срочно доставили в госпиталь под Кёнигсбергом. Врач-немец только покачал головой — зрение не вернуть. Муж Веры лётчик Владимир Слабышев смог приехать к жене. Врач попросил у него её фотографию. «Красивая…»
Семь госпитальных месяцев, несколько сложных операций и талант упорного врача залечили ожоги, вернули зрение. Муж ещё раз смог встретиться с ней. Вера вернулась в полк под Вильнюс.
Володя сражался уже в небе над Германией, а Веру при переформировании полка отправили домой. Она ехала в Загорск с боевым орденом на груди и ребёнком под сердцем…
Владимир Слабышев погиб за три недели до Победы. Через 55 лет выжившие летчики «Нормандии — Неман» приехали на торжества в Москву, несколько человек попросились в Загорск, увидеться с Верой Сергеевной и её землячкой-однополчанкой.
Начальник госпиталя
Марию Ноевну Пивоварову украинский Артёмовский горвоенкомат призвал на службу в июле 1941 года. Учитывая возраст — ей был 41 год — и большой врачебный опыт, её назначили начальником полевого подвижного хирургического госпиталя № 5261. С профилем ранений в череп, глаза и челюсти.
Как армейское подразделение, они были обязаны следовать за своими частями, принимать раненых в любых условиях. Сутками, с короткими урывками на сон. И видеть бесконечные потоки крови и боли…
Мария Ноевна была, как указано в приказе 46-й армии 2-го Украинского фронта о награждении орденом Красной Звезды, «знающий врач, волевой офицер, требовательный к себе и своим подчинённым». Когда её награждали орденом Отечественной войны II степени, кроме боевых заслуг отметили такие качества: «…создаёт раненым уют и окружает их материнской заботой и лаской». На фронте такая оценка дорогого стоит.
От Днестра до Дуная майор медицинской службы Пивоварова вела свой госпиталь уже с другим настроением. Наступали! И тем горше было терять близких товарищей и тем больше хотелось спасти каждого бойца. Из архивной записи: «За неделю непосредственно из МСБ (медсанбатов) принято и на высоком уровне сделано операций — 450. Впоследствии в хорошем состоянии раненые отправлены во фронтовой тыл».
После демобилизации военврач 2 ранга М. Н. Пивоварова возглавила мирный «госпиталь»: в Загорске на базе зомзовской поликлиники создала медсанчасть и была её главным врачом до 1960 года.
Партизанка
В конце мая 1941 года вместе с маленьким сыном Мария Аферонкина (Рубцова) поехала к отцу в Белоруссию. Там её и застала война. Оставив сына отцу, она добровольно ушла в партизанский отряд, стала разведчицей. Сильная, выносливая, отважная, отличный снайпер, хорошо ездила на лошади. Добывала ценные сведения и была уверена, что в случае чего сможет выбраться из самого сложного положения. Но однажды на задании немцы схватили её в деревне, ничего не добились и повели за сарай расстреливать. Подумала — всё, конец. Но кто-то крикнул «Партизаны!», и врагов как ветром сдуло.
В другой раз она попала в деревню, заражённую энцефалитом. Мария тяжело заболела, едва не умерла, её отправили в госпиталь, где она пролежала около года. Получила инвалидность 2 группы, из отряда её отчислили.
В Белоруссии воевал и её муж Александр Рубцов, душа его постоянно болела о Марии.
Помог случай. Однажды он дежурил на КПП танковой бригады. Вдруг перед ним появился бронетранспортёр с автоматчиками. Требуют пропустить. Александр, как и положено, направил на них автомат. В это время из бронетранспортёра вылез генерал-майор ростом под два метра. Рокоссовский, командующий фронтом! Боец струхнул, но не пустил, а дал условный сигнал-выстрел.
Через час ему велели прибыть на КП. Шёл и думал — ну не расстреляют же. Встретил сам Рокоссовский, похвалил за дисциплину, спросил про службу, семью. И дал десять суток отпуска! Вместо изношенной одёжки и башмаков выдали новое обмундирование и сапоги.
Он разыскал Марию и ребёнка у отца. Они уехала в Загорск, а он дошёл до самого Берлина.
Источник: Газета Вперёд
[1] — Сергиево-Посадские фотографии
Фотографии города Сергиев Посад и Сергиево-Посадского района. Фото-отчёты со значимых мероприятий, фоторепортажи с выставок, праздников, фестивалей. подробнее...