Система образования окончательно определилась с методами социализации детей-инвалидов
В одном Подмосковье можно насчитать десятки колледжей и техникумов, пригодных для совместных групповых занятий полностью здоровых студентов и ребят с ограниченными возможностями без ущерба для первых и вторых. Региональный конкурс «Лучшая практика инклюзивного образования», состоявшийся в минувшую среду на базе Социально-экономического колледжа, показал, что педагоги, по крайней мере передовые, вооружены методиками и ментально готовы работать со всеми детьми. Осталось выяснить, готовы ли родители к тому, что их дети будут выполнять педагогическую миссию для сверстников с особыми потребностями.
Наследство советского детства
Школа 1990-х и даже 2000-х с точки зрения идеологов инклюзии была тем ещё местечком. Даже среднестатистический очкарик огребал там от одноклассников по полной. Если его просто дразнили — микроклимат в классе считался хорошим. Если били не до полусмерти и очки он менял хотя бы раз в полгода — нормальным. Косому, хромому, рябому доставалось серьёзнее. Обижали рыжих, низкорослых, толстых, кудрявых, длинных и худых, представителей нетитульной нации. Под раздачу попадали обладатели высокого голоса, картавые, шепелявые, заикающиеся. Достойным поводом для булинга считалась большая родинка на щеке… И это не берём вызывающую или старомодную одежду и музыкальные вкусы — за это тоже поколачивали, но это было целиком на совести того, кто бросал вызов детской морали. В такой атмосфере учились мамы и папы нынешних студентов.
Притча про верблюдов
С ментальностью учителей дело обстояло не лучше. Практически нулевая эмпатия педагогов делала социализацию проблемного ребёнка невыносимой. Преподаватели, оправдывая академические неудачи класса, часто вспоминали мудрость бедуинов про караван, движущийся со скоростью самого медленного верблюда. Учитель стоял перед нравственной развилкой: либо заниматься на совесть с хорошистами и отличниками, готовя их к поступлению в институт, откровенно забивая на лоботрясов и неуспевавших (в этой роли под психологическим прессингом часто оказывались те самые особые дети), либо тянуть тот самый караван в ущерб лучшим. Родители всеми правдами и неправдами добивались перевода «буйных» и «отстающих» в специальные классы и школы. Учителя находились в положении цугцванга.
Резервация для инвалида
Избежать травли со стороны одноклассников и прессинга от неготовых к инклюзии учителей особым детям в школе 1990-х можно было двумя способами: перевестись на надомное обучение, полностью выключившись из социума (соцсетей и мессенджеров тогда не было) или отправиться от греха подальше в класс коррекции (в большинстве школ были открыты классы VII типа для детей с задержкой психического развития, поддающегося коррекции). Второй вариант мог подразумевать сюрприз: вместе с отстающими по болезни детьми туда отправляли «в ссылку» первостатейную шпану, будущих уголовников. Слабовидящий, в итоге, адаптировался к жизни в компании сильнокурящих и сильнопьющих.
Альтернатива резервации
Что может предложить современная педагогика взамен классов коррекции и максимальной изоляции ученика? Если судить по презентациям конкурса на лучшие практики инклюзивного образования, не так уж и мало. Самое очевидное — тьютор. Педагог-ассистент, который поможет индивидуально и разрушит принцип: «чем больше группа или класс, тем хуже с инклюзией». В некоторых школах и колледжах они есть, кое-где об этом только мечтают. Второе — изменение подхода к досугу ученика.
В том же Социально-экономическом колледже есть комнаты релаксации с максимально дружелюбной атмосферой. То, чего не хватало классам коррекции, чтобы оправдывать своё название. В довесок к этому помощь квалифицированного психолога, который день за днём внушает, что диагноз — не приговор, а всего лишь вариация нормальной полноценной жизни (лучшим педагогом-практиком, кстати, выбрали именно психолога, молодую ступинскую специалистку Наталью Гончарову).
Технические новинки и соцсети подарили школьнику качественную разновидность дистанционного обучения с полным вовлечением в учебный процесс при невозможности очного присутствия. Наконец, подача материала. Одно дело — нудная зубрёжка, другое — мультимедийная презентация, разбавленная видеороликами и картинками. Ну и самое главное — эмпатия и участие педагога: в учёбе, в решении вопросов трудоустройства и самоопределения.
Резюме
Современных родителей практически не пугает участие их детей в социализации сверстников с инвалидностью, несмотря на то, что воспитывались они в других реалиях. Осталось донести эту позицию до подрастающего поколения, без лояльности которого любая инклюзия обречена на провал.
Сергей Рунько
Фото Анастасии Близнюк
Задачка для психолога Дано: не хватающий звёзд с неба девятиклассник выбирает колледж. Что выбрать? Тот, где учатся 80 % детей с инвалидностью, или тот, где инвалидов 5 %, но программа сложнее?
Решает Анастасия ДМИТРИЕВА, воспитывающая сына:
— В первом случае есть шанс сделать ученика звездой в сравнении с одногруппниками, но в этом случае есть риски: во-первых, он может привыкнуть к тому, что он звезда за счёт кого-то, а это нехорошо для самооценки. К тому же, когда ребёнок выпустится, он попадёт в более конкурентную среду, чем та, где он социализировался. Это будет сложно. Из плюсов — меньшая нагрузка даст возможность и время на хобби. Второй вариант несёт в себе риск выгорания. Тут важна помощь родителей и преподавателей, правильный баланс между учёбой и личной жизнью. Со стороны педагогов важна эмпатия и индивидуальный подход, насколько возможно. Также есть опасность, что ребёнка будут «вытягивать за уши», и это тоже отразится плохо на его самооценке. Из плюсов: сложная программа выработает стрессоустойчивость, благодаря которой он будет способен идти дальше.
Мария ТАЛАЕВА, мама 12-летней дочери:
— Моя дочь морально готова учиться в одном классе с инвалидами. У нас близкий родственник с инвалидностью — её дядя, которого она очень любит. Считаю, что дети должны помогать людям, не подсмеиваться и не осуждать. В теории, конечно, дети с инвалидностью должны учиться вместе со здоровыми детьми. Но подростки жестокие. У моей знакомой сын сломал ногу, очень долго лечился и адаптировался, сверстники над ним издевались.
Елена КАШКАРОВА, мама 8-летней девочки:
— Одно дело — физические ограничения с сохранением интеллекта, другое — умственные отклонения. Первый вариант не будет тормозить обучение. С точки зрения воспитания гуманности и человечности — даже круто, если такой ребёнок будет учиться рядом с моей дочкой. Инвалиды с умственными отклонениями в классе, конечно, повредят всем. В то же время, мне кажется, 50 % и больше особых детей в классе или группе — настоящий ад для учителя в российских реалиях. Процентов 20 — ещё куда ни шло.
Наталья УСКОВА, мама выпускника и 10-летней дочки:
— Я думаю, что мои дети отнеслись бы лояльно к ребятам с инвалидностью. Свою дочь воспитываю в милосердном ключе. С больными детьми, отстающими по психическому развитию, конечно, будет учиться тяжело. Для психики девочки-подростка в совместном обучении с инвалидом можно найти свои плюсы: общаясь с такими детьми, она наделает меньше глупостей, будет меньше думать о том, какая она несчастная и ценить то, что имеет.
Источник: Газета Вперёд
В Хотькове открылся первый в Сергиево-Посадском округе цифровой МФЦ
Необычная свадьба в Сергиевом Посаде
В ДК «Юность» ставят спектакль в поддержку Вероники Сафоновой
Выходит в свет первый в этом году «Вестник Уполномоченного по правам человека в Московской области»
Подведены итоги конкурса детских рисунков, посвящённого празднованию Дня труда