Александру Горловскому — 85

logo

Александру Горловскому - 85

5 мая 2015 года исполнилось 85 лет со дня рождения Александра Самойловича Горловского — писателя, литературного критика, долгие годы преподававшего в Загорском кинотехникуме, но больше известного в нашем городе своими выступлениями: лекциями о литературе, на которые загорчане, а потом переименованные в сергиевопосадцев, «ходили на Горловского».
И даже не важно было, о ком из поэтов или писателей он говорил, настолько интересными были его литературные импровизации. Так было с середины 1950-х и до второй половины 1980-х.
Его именем названа Сергиево-Посадская Центральная городская библиотека.

Накануне РАДИО ПОСАД посетило Марию Федоровну Горловскую (в девичестве — Бычкову) и записало рассказ об их жизни.
Донская казачка из зажиточной семьи и еврей из профессорской семьи.
Они были с детства воспитаны в любви к людям, России, русской культуре. И это родство духовных ценностей и интересов оказалось важнее царивших тогда социальных различий и предрассудков.
Что их связало? Схожая судьба детей репрессированных, — учителей, нашедших друг друга в степях Северного Казахстана. А потом была любовь, семейная жизнь, дети, а теперь и внуки.

ДОНСКОЕ КАЗАЧЕСТВО. В ГОДЫ ВОЙНЫ И МИРА
Предками Марии Фёдоровны были донские казаки, которые собственным трудом в течение долгих лет создавали свое благосостояние. К 1917 году у деда Марии Фёдоровны со стороны отца было три хутора.
— На одном выращивали бычков для Санкт-Петербурга и Москвы, на другом — «дончаков» — лошадей для армии, конь должен был быть определённой высоты и масти, на третьем хуторе росли элитные сорта пшеницы. Дед со стороны мамы был купец.
Местность вокруг Ростова-на-Дону делилась на Круга Войска Донского.
Родина Михаила Шолохова — станица Вешенская, — очень близко от нашего дома. Моя мама рассказывала, что в “Тихом Доне” Шолохов очень верно описал события, которые происходили на Дону после революции. – рассказала Мария Горловская.
Когда началось «расказачивание», всех родных со стороны обоих родителей Марии Фёдоровны отправили на Соловки.
(Расказачивание — политика, проводившаяся большевиками в ходе Гражданской войны — массовый террор и репрессии против казачества как социальной и культурной общности, военного сословия Российского государства.
Политика расказачивания заключалась в массовых расстрелах, взятии заложников, сожжении станиц, натравливании иногородних на казаков. В процессе расказачивания проводили также реквизиции домашнего скота и сельскохозяйственных продуктов, переселение иногородней бедноты на земли, ранее принадлежавшие казачеству, в сочетании с действиями по ликвидации казачества. — из ВИКИПЕДИИ).

— Я своих родных почти не помню, — только по рассказам мамы. Всю семью сослали на Соловки. Плыли пароходом. Когда бабушка умерла, её выбросили в Белое море… Моих дедушек, папиных и маминых, расстреляли.
Мамины братья — дядя Миша и дядя Илья были погодками, окончили кадетские корпусав Новочеркасске, стали есаулами, но воевали один за белых, другой за красных, и оба погибли….
Удалось спастись только маминому младшему брату Семёну. Он убежал, когда всю семью забирали.Его тогда тоже приговорили к расстрелу. Потом его поймали и отправили в Южно-Сахалинск, а там заменили «расстрел» на 10 лет лагерей с вечным поселением.
Во время Великой Отечественной войны его отправили на фронт на передовую, он погиб на Донбассе. Два его старших сына тоже погибли во время войны, один был танкист, другой — летчик.
Папе расстрел заменили 10 годами ссылки в Карлаг — лагеря в Казахстане, с вечным поселением.Маму с четырьмя детьми, включая меня, спрятали добрые люди. Потом маме кто-то передал письмо от папы, что он жив. И мама решила ехать к нему вместе с нами…
Так мы и оказались в Казахстане, — рассказала Мария Фёдоровна.

  КАРАГАНДА
— В 1937 году мама нас туда привезла. Города ещё не было. Всё строилось репрессированными. Сколько там было хороших и интересных людей…Какие там были люди!Боже мой, какие там были люди… Военачальники, которые прославились ещё в царское время, дочь Тухачевского…
…Сначала там были только землянки, потом появились дома из дёрна. Ни леса, ничего там не было. Первого казаха я увидела в конце войны в 1945 году в конце мая. Тогда в тех местах работали в основном репрессированные. Когда я перешла во второй класс, помню, как привезли корейцев после событий на Халкин-Голе и озере Хасан.
В 1940 году появились прибалты…
Позже туда стали свозить немцев с Поволжья и отовсюду… Но все-таки больше всего туда везли русских.
Когда началась Великая Отечественная война в эти места очень много приехало беженцев и эвакуированных из Орла, Воронежа, Курска, Тулы, Харькова, Днепропетровска…
Мы все жили в землянках, голодно, но встречали новых приезжих «хлебом с солью».
Люди там с сочувствием относились друг к другу, к чужому горю. Там осталось очень много кладбищ репрессированных, общих могил.
Папа погиб в начале 1941 года во время взрыва на шахте. Посмертно он был признан невинно осужденным.

Мы выжили, благодаря маме. Было очень тяжело, но старались учиться. Мама хотела, чтобы мы получили хорошее образование. Когда я училась в старших классах у нас там уже были прекрасные преподаватели. Многих тогда эвакуировали, создали институт, был большой конкурс… Учительский институт я окончила в 1950 году по специальности «филология».
Когда я окончила Учительский институт (по-современному, бакалавриат — двухлетнее обучение. — прим. РП), меня распределили в Карагандинскую область — на Успенский рудник.
Там была руда, богатая медью. В царское время этот рудник принадлежал англичанину, и на высоком холме был памятник его дочери, и железнодорожная станция была названа в её память — Нельды.
На этом руднике, в забое, работало много интеллигенции. Бурили они всухую, дышали медью, которая заражала лёгкие…
Меня туда распределили учителем русского языка и летературы. Мне было всего 20 лет. Спустя два года там появился мой будущий муж. Так мы и познакомились, — рассказала Мария Фёдоровна.

  АЛЕКСАНДР ГОРЛОВСКИЙ. БИОГРАФИЯ I
Родился 5 мая 1930 в Ленинграде в семье профессора Военной Академии, декана пединститута, с 1930 директора (ректора) Ленинградского института филологии, лингвистики и истории (ЛИФЛИ), на основе которого позже были созданы исторический и филологический факультеты Ленинградского университета.
По воспоминаниям современников, это был блестящий молодой ученый, при руководстве которого институт активно развивался.
Отец Горловского был арестован в феврале 1935 года, в период начала массовых репрессий в Ленинграде.
Сначала его приговорили к ссылке в Якутск, куда за ним отправилась жена с двумя маленькими детьми. Но уже в 1936 году ссылку заменили на 10 лет тюремного заключения без права переписки. Такой приговор означал “расстрел”.
До сих пор неизвестно, где он погиб. Но жена, не зная об этом, еще очень долго продолжала надеяться на его возвращение, посылала передачи…

В 1958 году отец Александра Горловского был реабилитирован, признан невиновным.
Возвращаться в Ленинград было нельзя — могли арестовать, как жену “врага народа”. Начались годы скитаний матери с детьми по стране.
Ей с большим трудом удалось найти работу учителя, несмотря на блестящее образование в сфере лингвистики и истории, знание языков.
Мама Горловского, Евгения Павловна, была незаурядным человеком. В их доме бывали известные писатели, поэты, в том числе Владимир Маяковский, видные общественные деятели того времени. Евгения Павловна привила сыну любовь к русской культуре и литературе. Она всегда оставалась для сына примером жизнелюбия, стойкости и профессионализма.
После войны мама Горловского осталась жить в Кишиневе, стала заслуженным учителем и почётным гражданином города. В «Повести о маме» Горловский описал её судьбу и их скитания, которые совпали с войной.
В 1948 году Саша Горловский закончил школу с золотой медалью и решает учиться дальше в Ленинграде, хотя это было опасно – его отца там знали и помнили.
Он поступил вЛенинградский пединститут им. Герцена, но в 1950 году был арестован как сын «врага народа».Александру Горловскому - 85


Мальчишку 19 лет, наивного идеалиста, свято верящего в добро и справедливость, в идеалы коммунизма, сначала посадили в одиночную камеру в ленинградские «Кресты», а позже отправили по этапу вместе с уголовниками на “вечное поселение.
Об этом он впоследствии напишет книгу «Академия, или несколько месяцев из жизни молодого человека начала 50-х годов ХХ века». Книга была издана в 1998 году.

  КАРАГАНДА 2
— В нашей школе нужен был еще один «словесник»,и он стал преподавать русский язык и литературу. Он своим делом занимался, я своим, мы оба участвовали в самодеятельности…
Но когда он появился, Господи, какой же он был худенький… Сначала его послали в южный Казахстан, а потом переслали к нам, — рассказала Мария Фёдоровна.

  ПИСЬМО АЛЕКСАНДРА ГОРЛОВСКОГО ФЕЛИКСУ ПЕРЧЁНКУ ОТ 14.05.1951
Милые мои, родные!
Только что получил письма от вас. Если бы вы знали, что у меня в душе творится!(Пишу, невзирая на то обвинение в идеализме, которое последует, очевидно).

Нет, честное слово, и плакать, и… да что толку! Рад, по-настоящему рад и счастлив за вас, за вашу жизнь! Правда, откровенно говоря, здорово завидую.
Я ведь вас, институт, наших девчат и ребят ежедневно вспоминаю, а теперь эти воспоминания так нахлынули, что… боюсь, утону. Нет, вы не думайте, что плачу. …Теперь у меня и работа даже есть. Особенно действует то, что вы пишете о строительстве. Все же лучшие дни у меня в жизни были там, на том милейшем в мире «разъезде Юги», где два студента ЛГПИ брили бороды друг другу. Нет, это здорово, что такая работа входит в традицию.
…Ну, а что о себе? Я ведь, получается, несколько опередил вас: работаю! Да, работаю преподавателем литературы и русского языка в 6-м русском и 8-м казахском классах. Это просто здорово! Работы до чёрта (Чёрту такое, наверное, и не снилось). Ребята здесь очень и очень мало развиты. До чего! Один шестиклассник мне писал в сочинении, что Дубровский был офицером «Молодой гвардии»!
Книг здесь совсем почти нет. Была районная скудная библиотека, да и та сгорела (когда тушил пожар, немножко вспоминал стройку, та же авральность, только руководителя и спайки не было). А книг настолько мало, что во всем райцентре нет ни одного экземпляра «Господ Головлёвых». Вот уж воистину: «Вы подумайте!» (можно произносить на все интонации – не ошибётесь).
В этом солнечном Казахстане, как изволили пошутить некие молодые люди, зима длится с октября по апрель-май. Сейчас метут такие бураны, с такими морозами, что до школы (100-150 метров) невозможно дойти. Однако ходим.
Неприятно то, что из-за буранов почта не приходит: как-никак 35 км. от железной дороги. В школе очень холодно, иногда замерзают чернила, ибо топливо здесь или привозной уголь, или тал (род ивняка), чаще же всего кизяк и солома. При здешних ветрах топливо никудышное. А школа к тому же зело удобна для продувания: единственное в селе двухэтажное здание.

А кругом — степь, степь, насколько глаз хватает, и только вдали на горизонте синеют одинокие холмы.

Вообще, зверски злит все это, особенно то, что в школе, фактически отсутствует руководство. Завуча нет уже вообще больше месяца, директор – парень с 27 года рождения школой совсем не интересуется. Сидит целыми днями в кабинете, играя с бухгалтером в домино. Эх! «оглушить бы их трехпалым свистом…», но мне нельзя: «непользительно». Проклятое слово!
Я уж и так выслушиваю раз по десять всякие выговоры о «мальчишестве» и отсутствии «жизненного опыта». Что они понимают под этим, «жизненным опытом», «мальчишеством»!!! Слава богу, этого с меня хватит! Тысячу раз прав Некрасов: «Будь он проклят, растлевающий пошлый опыт, ум глупцов!» Только это не только ум глупцов – это и тактика.

…Особенно трудно в 8-м казахском классе. Ребята почти не знают русского языка, а я им должен растолковывать, что такое классицизм, реализм, романтизм, сентиментализм — вещи и для ребенка, владеющего русским языком, трудные. Вот и выкручиваюсь. Учебника у них нет. Не удосужились до сих пор выпустить. Есть дикая хрестоматия, невообразимо трудная.
Приходится мне писать им конспекты, а они по этим записям учат. Очень трудно. Ни опыта, ни методик, ни черта!
Единственная помощь, что я получаю, — от мамы, она иногда высылает метод. разработки. Но все это капля в море. Жизнь намного шире, и в методики ее уложить довольно-таки трудно.
Если бы вы знали, родные, как я часто мечтаю, чтобы вы были здесь. Ведь горы своротить можно было бы! А своих ребятишек я все же постараюсь воспитать так, чтобы они были бы такими же, как вы. Ведь, признаюсь по секрету, они уже влюблены в Маяковского. А он их должен научить правильно! И часто огромную помощь оказывает наш институт, наши ребята и девчата, вы, когда я вас всех вспоминаю. Чертовски все-таки хорошая вещь иногда – письма. Можно, не краснея, изливаться и признаваться. Что, не так?

…Сейчас живу, помимо работы, надеждой получить ответ из Москвы, который снимет с меня это страшное клеймо. Оно давит, не дает поднять как следует головы, мешает и жить, и работать. Комсомольский значок все время при мне, но скоро, верю в это, я его снова буду открыто носить.
Сдаваться не думаю, да и не так воспитали нас, чтобы складывать оружие, если и попадет в тебя шальная пуля из своего лагеря. Весной хочу поехать в Караганду, если разрешат, буду сдавать экстерном за учительский институт (пед. откроется только в следующем году).
Одно из своих мечтаний я из головы выбрасывать не намерен, ни от одной обязанности себя не освобождаю.

Эх, Феличка, Володичка, вас бы сюда. Нет, нет, вы понимаете, что я видел живых педологов!..
А вы знаете, друзья, какими убогими и ничтожными кажутся сейчас все наши знания. Нужно знать больше, в миллионы раз больше и глубже, знать все – медицину, биологию, историю, географию, физику usw. (und so weiter — и так далее (нем). — прим. РП).
Как ругаешь себя за то, что мало был в опере, мало был в театре. Ведь ты – учитель, ты для ребят – все. Так имеешь ли ты право хоть на один вопрос ответить: «Не знаю». Я сейчас себя чувствую одним из главных людей в мире.
…Сейчас чересчур много чувств (в скобках Феликсово: «стихий»).
…Кстати, а вы вот думали над тем, как создать дисциплину в классе: Дисциплину, чтобы помогать усвоению материала? Вот я раньше думал, что достаточно увлечь. Ан, нет! Меня ребята и уважают, и любят, а в классе шум, а предметами они увлекаются. Не могу я на них сердиться, не могу им ставить двойки, а они, «подлецы», это чувствуют, и, смешные, сами говорят, чтобы я на них больше кричал и относился бы к ним строже.
А я этот путь, который мне усиленно советуют некоторые учителя, решительно отвергаю. По-моему, он дает только внешние результаты. Вот и разберись! Нет, все-таки это было бы здорово, если бы вы были здесь!

…Да. А я сейчас, между прочим, веду в школе дополнительный драматический кружок. Но опять-таки бесит отсутствие книг.

…Ребята, всё, что вам не нужно, если сможете, пришлите. Особенно Маяковского, Грибачева, Луконина usw, etc.
Ребятки, скоро вышлю вам деньги: купите мне все вузовские истории (древние, средние, новые, СССР).
…Опишите подробно Ленинград. Нет ли у вас видов его?
…Пишите. Ваши письма для меня дороже даже, чем от мамы.
Ваш А.
P.S. А в партии я всё-таки буду. Это так.
А.

ШКОЛА В КАЗАХСТАНЕ
Александру Горловскому - 85

— Он был «огонь». Необыкновенно начитанный, -какой-то проповедник. Столько было в нём энергии. Я и тогда уже называла его «энциклопедией» — человеком энциклопедических знаний. Он столько стихов знал, мог читать часами наизусть, особенно Маяковского, он его очень любил.
Он жил в общежитии, а я с двумя учительницами снимали комнату у одной пожилой пары. У нас с ним была чистая дружба. Он был очень интересный человек. И необыкновенно честный и чистый. Он стал и лекции там читать в клубе…
У него была феноменальная память. Мог любую страницу прочитать и пересказать почти наизусть.
…В 1953 году его освобождают. Он получил все документы и поехал в Москву. А потом вдруг вернулся – из-за меня. И еще год проработал там вместе со мной, — рассказала Мария Фёдоровна.
— Потом мы тайно поженились…
Меня бы с ним не отпустили, потому что учителей не хватало. После того, как поженились, мы вместе уехали в Москву, там у Алика жили родные. Нас провожали только ученики — старшеклассники, мы уехали ночью.

 
АЛЕКСАНДР ГОРЛОВСКИЙ. БИОГРАФИЯ 2
В 1954 году Горловские приехали в Загорск. Александр Горловский начал преподавать русский язык и литературу в кинотехникуме, где проработал до 1981 года. Он был не только душой коллектива, но и сумел сделать эти предметы чуть ли не основными, так что кинотехникум шутливо называли “литературным с лёгким кинотехническим уклоном”.
Печататься Горловский начал в 1960 году. За 26 лет в центральной печати им опубликовано более 300 статей и рецензий, множество литературоведческих работ.

Он успевал всё: писать книги, статьи, сценарии для Дворца культуры, заседать в “Клубе молодых энтузиастов”, придумывать вечера и участвовать в них, разрабатывать методики преподавания литературы.
Успевал посещать новые спектакли, концерты, смотреть кинофильмы, прочитывать десятки выписанных им газет и журналов, рыться в книгах, готовить лекции, заботиться о доме и детях, отдавать себя без остатка друзьям, и при этом, ни разу не пожаловаться на усталость или отсутствие времени.
 
Почти 30 лет своей жизни Горловский посвятил пропаганде литературного наследия русских, советских и западноевропейских писателей и поэтов.
Он открыл многим Марину Цветаеву, Анну Ахматову, Максимилиана Волошина, поэтов Серебряного века. Горловский мог часами читать стихи на память, попутно восхищаясь, комментируя, углубляясь в историю их создания, раскрывая поэтическое своеобразие того или иного поэта.

Долгая дружба связывала Александра Самойловича с библиотекой профкома Загорского оптико-механического завода (с 1996 года — Муниципальная библиотека им. А.С. Горловского).
Впервые он появился в библиотеке в 1956 году. И с той поры библиотека стала местом его литературных выступлений.
Александр Горловский читал лекции, был незаменимым ведущим читательских конференций, встреч с писателями и поэтами, редакциями литературно-художественных журналов. Часто такие мероприятия выходили за рамки библиотеки и проводились в большом зале Дворца культуры им. Гагарина.
Ежегодные программы занятий литературного факультета Народного университета (1970 — 1980-е годы) разрабатывались при его непосредственном участии. Одна из программ “История русской поэзии двадцатого столетия”, рассчитанная на два года, была полностью разработана и прочитана самим Горловским. А как он читал! Это была не лекция, а театр одного актера.
От него исходил такой импульс обаяния и доброжелательности, который притягивал людей. И они, прослушав первую его лекцию, ждали следующей, а для некоторых было даже неважно какая тема, главное, чтобы её читал Горловский.

В начале 80-х годов в библиотеке было создано литературное объединение “Свиток”.С 1982 года его возглавил Горловский. К нему приходили начинающие, требующие к себе особого внимания, поэты, прозаики, журналисты и просто люди, пытающиеся что-то сочинить.
Трудно подсчитать, сколько их прошло через “Свиток”, но и сейчас часто можно услышать от человека с гордостью сказанные слова: «Я ученик Горловского». «Свиток» собирается в нашей библиотеке и по сей день. Многие ученики Горловского приняты в Союз писателей России: Владимир Сосин, Софья Солнцева, Лидия Динулова, Мария Муравьева и другие.

В фонде библиотеки им. Горловского хранятся книги и брошюры Александра Горловского с его автографами, статьи в газетах и журналах, афиши и программы его выступлений.
Горловский приобщил к сокровищам мировой литературы не одно поколение сергиевопосадцев. Многим он привил любовь к поэзии. Он учил людей анализировать прочитанное, смело высказывать свое мнение.
Источник: Библиотека им. Горловского

 ЗАГОРСК
…А в 1954 году мы приехали в Москву. Нам — 24 года. С работой было сложно, а с жильем еще сложнее. Остановились у его тёти, у нее была комната в коммунальной квартире. Тогда многие так жили в Москве. Спали иногда под столом.
И вот слышим по «тарелке» (такое проводное радио тогда было. — прим. РП), что Загорский филиал педагогического института объявляет набор.
И мы поехали в Загорск. Нас тогда поразила красота Лавры. Необыкновенное место, мы как в сказке оказались…. — рассказала Мария Фёдоровна.

Молодая пара отправилась в Загорский городской отдел народного образования, где им объяснили, что учителя не требуются — рождаемость после войны невелика, — и посоветовали обратиться в кинотехникум. А там нашлась работа, и пообещали в недалеком будущем помочь с жильем.
Горловский устраивается туда работать преподавателем русского языка и литературы, а его супруга — секретарём в приёмную комиссию.
В 1955 году у них родился сын. Спустя год филиал Педагогического института закрывается, и Мария два года обучается в Москве. Договаривается с соседкой, чтобы присматривала за сыном, когда уезжает.
Александр Горловский в это время преподаёт в Загорском кинотехникуме и учится в МГУ — три года. Снова «красный диплом».

 ТАК ЖИЛИ
Александру Горловскому - 85

— И начались лекции, выступления… Его нельзя было остановить. Меня умиляло, что он — такой хороший человек. Если он что-то знал, то ему хотелось поделиться, не то, чтобы ему хотелось показать, что «он знает, а вы не знаете», а чтобы то, что он знает, знали бы другие, поделиться с другими тем, что у него есть — он был очень открытым и добрым человеком.
Как литературный критик, он находил то, о чём, может, сам писатель не догадывался. Это было удивительное явление. Он был прекрасный аналитик и литературовед. Это редкое сочетание. Он очень много читал не только художественную литературу, но и научные издания, и мог на равных с учеными обсуждать самые разные темы…
…Был депутатом районного Совета двух созывов. По всему Загорскому району читал лекции.
А я работала в сменной школе взрослых: старшие классы… — рассказала Мария Фёдоровна.

ИДЕОЛОГИЯ И БЫТ
— Когда его реабилитировали, он в партию вступил. Считал, что надо делать жизнь людей лучше, бороться с недостатками, находясь в партии.
Его всё интересовало, особенно история и культура Загорска, Троице-Сергиевой Лавры… Он считал, что Загорск (Сергиев Посад) — уникальный историко-культурный центр страны, место притяжения талантов.
Он впервые написал об истории города, исследуя древнерусскую церковную литературу, жития святых, труды Епифания Премудрого, Максима Грека, Авраамия Палицына, библиотеку Лавры.
Он разрабатывал тематику лекций о преподобном Сергие Радонежском. Но тогда удалось напечатать только несколько публикаций об истории города. И лекции запретили. Было совсем другое отношение к религии.
Он целый месяц готовился к каждой лекции. Бывало, что свет во время лекций выключали, а он читал, и его слушали, затаив дыхание, в темноте.
Как его слушали!.. — рассказала Мария Фёдоровна.

О ЕПИФАНИИ ПРЕМУДРОМ
Журнал «Кладезь» публикует в сокращении статью Александра Горловского о Епифании Премудром, одном из зачинателей древнерусской литературы:

«…Шестьсот с лишним лет, как проросла гора Маковец сперва деревянными, затем золочеными луковками церквей. И шестьсот с лишним лет привлекает это некогда безвестное место внимание не только близлежащей округи, но и всей страны, и — больше того — мира.

Десятки тысяч туристов посещают подмосковный Сергиев Посад. Словно сказочный город в крепостных стенах предстает им Троице-Сергиева лавра: золоченые купола Успенского и Троицкого соборов, взмывающая вертикаль колокольни, тяжелое узорочье Трапезной — творения русских зодчих и каменотесов, резчиков и живописцев…

Но, кроме красот архитектуры и живописи, кроме гордого подвига защитников крепости, выдержавших полуторагодовую осаду неприятеля, есть у Сергиева Посада иная, не менее славная и, думается, не менее важная история — история напряженного духовного бытия, которое и привлекало в стены Лавры художников, философов, архитекторов, превративших уединенный скит в духовную столицу молодой Руси, оставившую неизгладимый след в произведениях отечественной словесности.

На вершине холма Маковец воздвигались не только соборы — творилась духовная работа, ставшая неотъемлемой частью национальной культуры русского народа, его истории…
Есть резон и нам пристальнее вглядеться в литературу, что создавалась на нашей земле древними земляками нашими, кои по своему значению в литературе не уступят, пожалуй, и Андрею Рублеву: Епифанием, прозванным Премудрым, Пахомием Логофетом, что в переводе на русский означает «словоположник», неукротимым Максимом Греком, обстоятельным Авраамием Палициным.

Применительно к средним векам современные слова «писатель», «литература» имеют свой, особый оттенок: сочинительство книг еще не стало в те времена обособившейся профессией и не вышло за пределы монастырских, церковных стен. Произведения этих авторов донесли до нас не просто отдельные эпизоды прошедшего, но часть той высокой духовной жизни народа, которая, воплощаясь в страстном и образном слове, не хуже фортификационного искусства держала крепостные стены, цементировала рязанцев, тверичей, владимирцев, москвичей, новгородцев в единый народ.
Однако, прежде чем повести речь о них, следовало бы вспомнить, как древнерусская живопись требует от современного зрителя определенной культуры понимания не только сюжета, но еще условности композиции, особенностей обратной перспективы, так и у древнерусской литературы есть свои законы восприятия.

Обращенная прежде всего к разуму, гражданскому сознанию читателя, она и рассчитана была не столько на чтение «про себя», сколько на произнесение вслух — чтение публичное. Вот почему на всем ее стиле лежит отчетливый отпечаток ораторской речи, проповеди. Отсюда частые синтаксические повторы, красочность и изобилие эпитетов, пафосность риторических вопросов и восклицаний.

«Как сумею я, бедный, в нынешнее время жизнь Сергия по порядку описать и многие свершения его и неисчетные труды его передать? И откуда начну, чтобы все деяния его и подвиги достойно слуха слушателей сотворить? И что подобает первым вспомянуть? И какая беседа достойна восхваления его? Откуда отыщу искусство, необходимое для такого рассказа? Как же такую трудно исповедимую повесть поведаю, не знаю, не станет ли это свыше наших сил. Как малая ладья бессильна великое и тяжкое бремя выдержать, так превосходит немощь нашу и ум беседа предстоящая», — вот как приступает Епифаний Премудрый к повествованию о жизни своего героя — Сергия Радонежского.

Не ставя перед собой задач изобразительных, ориентируясь на слух больше, чем на зрение, на сознание — больше, чем на чувственное восприятие, древнерусская литература не создавала характеров в нашем понимании этого слова.
В житийном жанре, который был своего рода предшественником современных биографий (к сожалению, порой слишком верных такой традиции!), авторы не стремились воссоздать психологию героя, проследить характер индивидуальный и неповторимый. Их художественная задача была иной: вызвать умиление, обозначить христианские добродетели.

Тем значительней заслуги Епифания Премудрого, которому удалось преодолеть инерцию жанра. Его произведения заметно выделяются в древнерусской литературе.
Он был одним из самых ранних и самых знаменитых писателей Троице-Сергиевой лавры и младшим современником основателя Троицкого монастыря Сергия Радонежского.
К сожалению, мы мало знаем о его жизни: известно лишь, что монахом у Троицы Епифаний пробыл примерно тридцать лет, а так как умер он около 1420 года, значит, мог застать в живых и самого Сергия.

Судя по его произведениям, родом он, как и Сергий Радонежский, был из Ростова Великого. По косвенным признакам (не в традициях древнерусских авторов было рассказывать о себе) мы знаем, что пришлось ему немало постранствовать. Но если бы в сочинениях Епифания и не было упоминаний об этих странствиях, о них можно было бы догадаться по тому обилию разговорных словечек, которые он то и дело вкрапливал в затейливую вязь торжественного литературного языка.
Побывал он и в Москве, и в Твери, и в Константинополе, и в Иерусалиме. Пути паломника приводили его и на Афон, так что «ползая семо и овамо и преплавая суду и овуду и от места на место преходя», он вовсе не был келейным затворником, ничего, кроме книг, не знавшим. Однако Епифаний был и очень начитанным человеком: в его произведениях встречается такое множество цитат и ссылок на современную ему литературу, что это вызывает удивление даже современных ученых.

Прославился Епифаний и получил свое прозвище Премудрый прежде всего за поразительное умение хитро, затейливо, торжественно и пышно плести похвальные речи героям.
Ключевский, которому принадлежит первая серьезная монография, посвященная житийной литературе — «Древнерусские жития святых как исторический источник» (1871), особо отмечал искусность Епифания, «который не щадил литературных средств, чтобы характеризовать в похвальном слове своего святого… Так он набирает для характеристики нрава Сергия восемнадцать, а для характеристики Стефана Пермского (Стефан Пермский — герой другого сочинения Епифания. — Ал. Горловский) двадцать пять эпитетов, причем почти все разные. Для того чтобы дать столько разных эпитетов, необходимо воображение и свободное обращение с русской лексикой».

Его перу принадлежат дошедшие до нас жития Стефана Пермского, Сергия Радонежского и Дмитрия Донского (авторство Епифания в последнем житии было установлено сравнительно недавно). Именно с него, Епифания, начинается развитие того психологизма русской литературы, который достигает блистательных своих вершин четыре столетия спустя в произведениях Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого.

Образ Сергия Радонежского сыграл заметную роль в формировании русского национального самосознания. Почти всё, что мы знаем о Сергии Радонежском, одном из патриотов русской земли, сыгравшем немалую роль в знаменитой Куликовской битве, дошло до нас благодаря сочинению Епифания «Житие Сергия Радонежского».
Писалось оно, по ценному для нас признанию самого автора, не только по канонам, но и по свидетельствам людей, хорошо знавших Сергия: его старшего брата Стефана и других, «бывших самовидцами и свидетелями наложными».

Писать житие Епифаний начал, по его словам, год или два спустя после смерти Сергия: «Начал писать о житии старца и самому себе в тайне говорил: я не хвастаю ни перед кем, но для себя пишу запаса ради и памяти ради, и пользы ради».
Сознавая значительность своего героя, Епифаний остро понимал скоротечность времени и свою ответственность перед потомками: «Если же святого старца житие не будет писано, а самовидцы и помнящие его умрут, то какая выгода будет от того, что такую пользу (имеется в виду поучительность жизненного примера Сергия — Ал. Г.) в забытье положат и глубокому молчанию предадут? Если не будет писано житие его, по чему будут знать о нем не знавшие и не ведавшие о нем?» — извечная забота и печаль всех писателей — желание запечатлеть время свое и современников.

Для нас «Житие Сергия Радонежского» интересно и как первое свидетельство о том, как начиналось поселение, именуемое сегодня Сергиевым Посадом. Рассказывает писатель, как юноша Варфоломей пришел к своему старшему брату Стефану, бывшему монахом в Хотьковском монастыре, и стал умолять его, «дабы шел с ним на взыскание места пустынного».
«Обошли они по лесам много мест и, наконец, пришли в одно место пустынное, в чащах леса имевшее поблизости и воду. Обошли они это место, и полюбилось оно им. И, сотворив молитву, начали они своими руками лес рубить и на плечах своих бревна таскать. Прежде всего сотворили себе хижину и постель, покрыли крышу. Потом же построили келию, заложили церквицу малую и стали рубить ее».

Рассказав об освящении церкви (по словам Епифания, она была наречена в честь святой Троицы, потому что матери будущего Сергия еще до рождения его было такое знамение), писатель продолжал: «Вокруг того монастыря было все пусто, со всех сторон лес, и не было вокруг ни души: воистину пустыня назывался».

Здесь, по-видимому, уместно некоторое отступление. До Сергия монастыри на Руси располагались, как правило, в городах, в самом центре больших поселений. Монашеская жизнь протекала в миру и не носила характера уединения, отшельничества.
Именно с Сергия начинается пустынножительство на Руси, которое имело серьезный смысл: человек удалялся от мирской суеты, чтобы в уединении укрепить свой дух, подвергнув его испытаниям одиночества, всегда бывшего самым тяжким испытанием для такого общественного существа, каким является человек.

В глазах верующих отшельник поэтому и воспринимался как герой, которому можно было смело довериться, что самим образом своей жизни он доказал свою духовную силу и самоотверженность. Таким образом, пустынножительство способствовало освоению новых территорий. Но вызвано к жизни оно было куда более серьезными задачами укрепления и развития Московского государства, которое понемногу уже начинало ощущать себя «третьим Римом» и для которого важнее колонизации было укрепление своей идейной независимости, подготовка к окончательному освобождению от ордынского ига.
В этих обстоятельствах частный, казалось бы, случай — поселение некоего юноши в лесу — приобрел важнейшее общественно-политическое значение, осознанное прежде всего самим юношей.

Недаром же Варфоломей, принявший при пострижении имя Сергия, помимо Троице-Сергиева монастыря, основал еще шесть пустынных монастырей, пользуясь, как говорит историк, «всяким случаем завести обитель, где находил нужным».

Не будем длить цитирование.
К сожалению, пересказ, делая понятным смысл произведения, совершенно не передает очарования древнерусского языка, живого и выразительного. Епифаний охотно пользовался словами разговорной речи: вельмуж — вельможа, бурява — материя бурого цвета, донлица — кормилица, мезинный — меньшой, памятухи — люди, помнящие старое, ужики — близкие, сметение — сор, порты, сермяга, хапать, сплоха… — этими словами словно расцвечена ткань жития.

Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что, посвященная жизни канонизированного святого, написанная во славу промысла Божьего, повесть Епифания на редкость реалистична: чудес в ней немного, а те, что описаны, имеют убедительную житейскую мотивировку и объяснение.
Так, например, когда человек, привезший к Сергию своего больного сына, впавшего по дороге в обморок, благодарит за чудесное воскрешение, Сергий сурово отчитывает его: «Совсем забылся ты, человек, и не ведаешь, что говоришь. Сын твой на пути студеном изнемог, а тебе уже показалось, что он умер, теперь же в тепле келии он отошел, тебе же кажется, что воскрес».
Даже те видения, что являются герою, могут найти свое объяснение в чрезвычайно возбудимой и духовной натуре Сергия: «Святой же во исступлении ума страхом и трепетом великим одержим бывал»: «пребыл же он всю нощь без сна, внимая умом о неизреченном видении». Что же удивляться тому, что в этой атмосфере и самые безобидные звери, выходившие из чащи, воспринимались как бесы, насланные вражьей силой.
Однако все искушения и страхи герой Епифания преодолевает, потому что главный смысл его жизни — укрепление духа во имя великой идеи единства национальных сил. Ведь Троица — символ единства».
Источник: СЕРГИЕВСКИЕ ВЕДОМОСТИ

ЗАГОРСК 2
Потом Мария Горловская рассказала, как они жили долгие годы на съёмных квартирах, пока получили двухкомнатную квартиру.
— …Один раз он пошёл просить квартиру, кажется, ко второму секретарю горкома КПСС, и сказал, что книги некуда разместить, а «книги — это роскошь».
-«А ты бы сказал, что на диванчике втроём спим, а сын спит на детской кроватке, и ему под ноги приходится ставить табурет…»

Книги были его «лёгкие». Он «дышал» литературой, знаниями. Всегда интересные, талантливые люди тянулись к нему, приходили в гости. Он привозил многих известных людей к нам в город, устраивал вечера встреч с читателями.
Помню встречи с Ираклием Андрониковым, Арсением Тарковским, Виктором Боковым и многими другими. И он всё время занят был.
Я вечером прихожу из школы: «хотя бы уложил детей…» — «Да ты что! У меня сегодня лекция, объединение («Свиток»), меня ждут!»
И всё время так. Но я его понимала… Он не мог жить иначе.
 
Помню, как в учительском институте мы после сессии соберёмся в общежитии, я дома жила, а они из семи областей приезжали, очень большой конкурс был, и девчонки начинали разговор «за кого замуж выйти».
«За летчиков, за офицеров…»
— А ты, Маша? — И я отвечаю: «Чтобы с ним интересно было жить».
И с ним интересно было жить. И к нам все шли, очень интересные и хорошие люди… — рассказала Мария Федоровна.

На вопрос РАДИО ПОСАД: как переносила все эти тяготы семейной жизни мама с двумя детьми? — Мария Фёдоровна ответила, что понимала «общественная работа» мужа — «эти выступления, лекции — не просто важны, а необходимы для него. Без этого он не мог жить. Такой он был человек».

И часто во время нашего разговора Мария Фёдоровна поясняла: «Это были его «лёгкие»…

— Каждую неделю ездил в Москву. В редакции, издательства…
Он был очень честный человек. И столько в нём было энергии. Он пылал, как пламя.
Вот так мы и жили. Но жили интересно. Это была счастливая жизнь, — сказала Мария Фёдоровна.Александру Горловскому - 85

 

АЛИК. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
Александр Самойлович Горловский в обширном кругу друзей был просто Аликом.
К нему в дом приходили запросто — поодиночке и компаниями, часто без предупреждения, потому что квартирные телефоны тогда редко кто имел, а мобильников не было вообще.

Сказать, что дом Горловских был гостеприимен, значит, ничего не сказать. Алик щедро отдавал друзьям свою чуть ли не самую большую ценность — время.
Занят он всегда был «выше крыши», постоянно работал над несколькими статьями, которые нужно было сдавать строго ко времени, готовился к лекциям.
А Маша, собирая на кухне чайный стол, тоже бросала домашнюю работу или проверку школьных тетрадей, была радушной хозяйкой, самым искренним образом радуясь гостю, зная, что сидение это надолго и даже не всегда миром кончится.

Разговоры были откровенными до жёсткости, как тогда говорили, «не для печати».
Алик был горячим сторонником той части либеральных коммунистов, которые искренне верили, что все наши беды происходят от искажения фундаментальных принципов, заложенных в идее построения бесклассового общества, что эти идеи раньше или позже победят во всем мире.
Трудно было в этом сомневаться: в войне победил наш общественный строй, четверть человечества приняла социалистическую форму развития, а большинство стран “третьего мира” было охвачено национально-освободительным движением.
Никакие доводы того, что капитализм предложил более высокую производительность труда, что мы отстаем от передовых капиталистических стран в области информационных технологий на десяток лет, не казались ему имеющими решающее значение: наше морально-этическое превосходство перед миром наживы, каким считали всю капиталистическую систему, — казалось ему решающим в исторической перспективе. Может, он и был прав?
(Иногда мы спорили так, что потом по полгода не разговаривали, а потом «оттаивали». И начинались наши посиделки снова… — вспоминает сегодня Исаак Марон. — прим. РП).

Дом, где жили Горловские, и сейчас стоит на улице Толстого. Когда-то она называлась «тупиком Толстого».
Алик негодовал не столько по поводу самого названия, сколько по поводу невежества чиновников, давших улице такое название.
Сколько я его не убеждал, что чиновники, сами того не понимая, попали в самую точку, что жизнь писателя, особенно в его последние годы, — это величайшая человеческая тупиковая трагедия (да он знал это в сто раз лучше меня), всё равно, Алик упорно добивался и добился-таки переименования улицы.

Подымаясь к квартире Горловских, ещё на лестнице можно было услышать стук печатной машинки. У него была старенькая “Москва”, на которой он двумя пальцами печатал свои работы: статьи, рецензии, эссе и даже большую книгу.

Тексты его лекций не были им положены на бумагу, он на карточках писал тезисы, и читал свои лекции, легко импровизируя.
Это были удивительные лекции по русской литературе XIX-XX веков, когда он блестяще читал по памяти десятки стихотворений, цитировал великих критиков, увлекал слушателей в исторические экскурсы.
На его лекции приходили, как на редкий спектакль, как на знаменитого Ираклия Андроникова.

Алик много работал. Он не любил лечиться, считая это потерей времени. Но к концу восьмидесятых, в самый разгар перестройки, которую он принял восторженно, он почувствовал себя настолько плохо, что ему стало тяжело носить свой портфель, набитый книгами.

Племянник Алика Вадим работал заведующим неврологическим отделением 63-й московской больницы. Он посмотрел Алика и отправил его в лабораторию сдавать кровь.
Когда тот вернулся с результатами, они оказались таковы, что Вадим им не поверил и заставил его повторить анализ. Увы, результат подтвердился, и Вадим стал настаивать на немедленной госпитализации. Лейкемия…

— Да какая госпитализация, у меня в трех редакциях лежат рукописи, на месяц расписаны лекции…
Ровно год Алик пролежал в институте гематологии, перенес сложнейшую операцию и всё это время продолжал работать над повестью о маме…

Исаак Марон
Газета ВПЕРЁД 5 мая 2010 года

В 1986 году Горловские переехали в Москву. 2 апреля 1988 Александр Самойлович Горловский покинул этот мир. Ему было всего 57 лет.

80-ЛЕТИЕ
Пять лет назад пишущий эти строки в новостной заметке для газету, которой уж нет, сообщал:
14 мая 2010 в библиотеке им. Горловского состоялся литературный вечер, посвящённый 80-летию Александра Горловского «Литературовед, учитель, лектор».
Александру Горловскому - 85


80-летие Александра Горловского библиотека его имени отметила подготовкой и выходом в свет книги избранной литературной публицистики Александра Самойловича, осуществлённой при поддержки администрации Сергиева Посада.
На вечере присутствовали вдова Горловского — Мария, их дочь и сын, а также многие, хорошо знавшие Горловского.
 
Вступительное слово сказала директор библиотеки Наталья Николаева.
Затем своим впечатлением о записках Горловского поделился замглавы Сергиева Посада Анатолий Палёнка, который прочитал из книги Горловского слова о том, что «память о прошлом нужна не уходящим и не тем, кто ушёл, она нужна живущим. Без памяти теряется смысл самой жизни, исчезает её значимость и значение, остаётся лишь существование.
Если амнезия, как болезнь, означает исчезновение одной конкретной личности, то аменезия общественная означает распад общества. Что знаем мы сами по себе? Ничего. Ни выжить, ни огня извлечь, ни прокормиться.
Всё, чем мы сильны добыто тысячелетиями, сотнями предыдущих поколений. Отними их опыт, знание и умение — сгинет человеческий род не оставив после себя и намёка на то, что существовал».
Такие слова — отметил Анатолий Палёнка, может сказать только настоящий патриот, философ, литератор хороший и глубокий человек.
Затем выступали родные и близкие Александра Самойловича. Рассказывали о Горловском, вспоминали былые годы.

 ПОСЛЕСЛОВИЕ
Мария Фёдоровна Горловская, ветеран труда, более 50 лет проработала учителем русского языка и литературы.
Мы говорили о реформе, нынешней «оптимизации» образовательных учреждений с учительницей, отдавшей образованию 57 лет. До 2013 года.
РАДИО ПОСАД задавало вопросы: насколько разнятся школьники 1960-х — 1970-х от учащихся нулевых годов, и многом другом, что происходит в системе образования и не только?
Когда прощались, Мария Фёдоровна сказала, что вспоминает Загорск — Сергиев Посад, Троице-Сергиеву лавру, там прошли лучшие годы её жизни с Александром Горловским…

Анатолий Северинов
Фотографии из семейного архива Марии Горловской

БИБЛИОТЕКА
  26 мая в 14.00 в Сергиево-Посадской Центральной городской библиотеке им. Горловского состоится мероприятие, посвящённое Александру Горловскому.Александру Горловскому - 85

 

Источник: Радио Посад



Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


Контекстная справка

[1]Радио Посад (90,6 FM)
Адрес: Сергиев Посад, Болотная ул., 15 Сайт: posadfm.ru Телефон: +7 (496) 547-80-00 Часы работы: Пн-Пт c 9.00 до 17.00, без обеда Сб - выходной Вс - выходной     Радио «Посад 90.6 FM» — первая в Сергиевом Посаде... подробнее...

[2]«Загорский Оптико-Механический Завод», ОАО («ЗОМЗ»)
Адрес: Сергиев Посад, Красной Армии пр., 212-в Сайт: zomz.ru Телефон: +7 (496) 546-93-98 Часы работы: Пн-Пт c 8.00 до 17.00, обед с 12.30 до 13.30 Сб - выходной Вс - выходной Эл. почта: info@zomz.ru     Разработка и... подробнее...

[3]Авторы
Авторы и редакторы портала Админ (Техническая информация, объявления) Энциклопедист (История и справочная информация) Алексей Петров (События и бизнес) BildEditor (Фото... подробнее...

[4]Совет депутатов Сергиево-Посадского муниципального района
Адрес: г.Сергиев Посад, пр-кт Красной Армии, 169, каб. 310 Сайт: sovet-deputatov.ru Телефон: +7 (496) 540-21-47 Эл. почта: sovetspr@mail.ru   Совет депутатов Сергиево-Посадского муниципального района является... подробнее...

[5]Стены Лавры
Все церкви и здания окружаются каменною стеною, с девятью башнями и четырьмя воротами; стена в окружности имеет более версты; вышиною в 4 сажени, а с южной и западной стороны по местам до... подробнее...

[6] — Администрация городского поселения Сергиев Посад. Адрес: Сергиев Посад, Красной Армии пр., 169; Сайт: sergiev-posad.net; Телефон: +7 (496) 551-33-02. подробнее...

[7]Известные люди города и района
В этом разделе справочника представлены далеко не все известные люди Сергиево-Посадского района, основным критерием попадания сюда, является количество упоминаний имени человека в... подробнее...

[8] — Помимо Троице-Сергиевой Лавры в Сергиевом Посаде и районе огромное количество храмов, часовен и церквей. Здесь вы сможете увидеть фотографии, узнать историю, особенности архитектуры, интересные исторические факты о храмах и церквях города и Сергиево-Посадского района. подробнее...

[9]Сергиево-Посадские фотографии
Фотографии города Сергиев Посад и Сергиево-Посадского района. Фото-отчёты со значимых мероприятий, фоторепортажи с выставок, праздников, фестивалей. подробнее...

[10]Газета «Сергиевские ведомости»
Сергиево-Посадское информационное агентство Московской области и газета «Сергиевские Ведомости». Учредители – Главное управление по делам печати и информации Правительства Московской области и администрация города Сергиев Посад. подробнее...

[11] — В состав Сергиево-Посадского муниципального района входи 6 городских поселений (Сергиев Посад, Хотьково, Пересвет, Скоропусковский, Богородское, Краснозаводск) и 6 сельских поселений (Березняковское, Васильевское, Лозовское, Реммаш, Селковское, Шеметовское). подробнее...

[12]Льва Толстого улица
Улица Льва Толстого на карте   На панораме   Перекрёстки с улицами улица Куликова Новозагорский проезд тупик Льва Толстого  Школьная улица улица Маяковского улица... подробнее...

[13] — За столетия на территории Свято-Троицкой Сергиевой Лавры сложился уникальный ансамбль разновременных построек, включающий более пятидесяти зданий и сооружений.

В юго-западной части монастыря находится белокаменный Троицкий собор (1422-1423), поставленный на месте первого деревянного храма XIV века. Именно вокруг него происходило формирование монастырского ансамбля. К востоку от собора в 1476 году псковскими мастерами была возведена кирпичная церковь-звонница во имя Сошествия святого Духа на апостолов. подробнее...

[14] — Сергиев Посад и его район - регион с богатейшей историей. История Сергиева Посада насчитывает почти семь веков богатой событиями жизни. Троице-Сергиев монастырь был основа 1337 году преподобным Сергием Радонежским. В XIV — начале XV вв. вокруг монастыря возникли несколько поселений (Кукуево, Панино, Клементьево и др.), объединенные в 1782 году по Указу Екатерины II в город, названный Сергиевским Посадом. С 1930 по 1991 год Сергиев Посад носил название Загорск, в память погибшего секретаря Московского комитета партии В.М. Загорского, затем городу было возвращено историческое название. подробнее...

[15]Сергий Радонежский
Биография Рождение и детство Начало монашеской жизни Образование Троице-Сергиевого монастыря Общественное служение Сергия Радонежского Старость и кончина... подробнее...

[16]Дворец культуры имени Юрия Алексеевича Гагарина.
Более 60 лет Дворец культуры им. Ю.А. Гагарина является центром культурно-досуговой жизни города Сергиев Посад и Сергиево-Посадского района.
Адрес: Сергиев Посад, Красной Армии пр., 185
Сайт: dk-gagarina.ru
Телефон: +7 (496) 542-72-61
Часы работы: Пн-Пт c 9.00 до 18.00, без обеда Сб, Вс - выходной
Эл. почта: dk-gagarina@yandex.ru подробнее...

[17]Работа в городе и районе
Актуальные вакансии города и Сергиево-Посадского муниципального района. подробнее...

[18] — Се́ргиев Поса́д — город (с 1782 года) в Московской области России, административный центр Сергиево-Посадского района Московской области, крупнейший населённый пункт муниципального образования «Городское поселение Сергиев Посад», является центром Сергиево-Посадской городской агломерации, имеющей население свыше 220 тысяч человек (2014 год).

Сергиев Посад был назван в честь Преподобного Сергия, основавшего крупнейший в России монастырь. В 1919 г. город был переименован в Сергиев, а в 1930г. — в Загорск, в честь революционера В. М. Загорского. Но в 1991 г. городу было возвращено историческое название. подробнее...